Отлично! Просто замечательно! Как ни крути, а провести работу с документами намного проще, чем искать конкретного человека, а потом доказывать его виновность.
Попрощавшись с детективом, я решил сначала вернуться к Джобсонам, а потом уж думать, что делать дальше. В кэбе я сделал безуспешную попытку прочесть полученные бумаги, но, признаться, не преуспел. Почерк у переводчика был ужасающим — мелким и витиеватым, абсолютно не приспособленным для чтения в тряском и раскачивающемся экипаже.
Оставив бумаги, я уставился в окно. Зима приближалась семимильными шагами, снег сыпал уже почти через день и даже таял не сразу. Кэб остановился, пропуская кого-то на перекрестке. Улица, на которой мы встали, была довольно узкой, и догнавший нас экипаж остановился параллельно, на расстоянии меньше метра. Если бы я захотел, то смог бы коснуться его, всего лишь протянув руку.
Мелькнувший в глубине его силуэт, заставил меня заинтересованно податься к окну, настолько он показался мне знакомым. К счастью, пассажир тоже заинтересовался остановкой и выглянул.
Вот это встреча! Вот это сюрприз! Затянутая в дорогое шелковое платье, в меховой накидке, с замысловатой прической, на меня смотрел никто иной, как Марисса! Воровка Марисса с Маер стрит — та самая, которая не так давно отправила меня в канализацию на съедение крысам, чтобы завладеть ключом, открывающим любой замок. Надо сказать, что повел я себя в данной ситуации вовсе не так, как следовало. Да что там говорить, никак я себя не повел. Вместо того чтобы сделать хоть что-то, я просто смотрел на нее, пребывая в каком-то ступоре.
За то время, что мы не виделись, девушка очень изменилась. Красавицей она была и раньше, но в ее внешности чувствовалась какая-то незавершенность. Хотелось сравнить ее с неограненым драгоценным камнем. Сравнение, конечно, донельзя банальное, зато на редкость точное. Сейчас, получив достойную огранку и оправу, Марисса предстала во всем блеске.
Не знаю, почему, но никакой обиды на нее я не держал. Девушка просто была самой собой, и такой ее сделала жизнь. Поэтому, несколько секунд, до того момента, когда она, наконец, меня заметила, я с улыбкой просто любовался ее совершенной красотой.
Надо сказать, что в тот момент, когда Марисса меня узнала, она все же изменилась в лице. Были ли то чувство, которые она испытала в этот момент стыдом, раскаяньем, может, страхом? Сказать сложно, тем более что уже через секунду девушка справилась с собой и мило улыбнулась, как доброму знакомому. Еще через пару мгновений она вновь скрылась в глубине экипажа, который тут же покатил прочь. Мой экипаж сразу же тронулся вслед, однако, на следующем перекрестке мы разъехались.