| He had scarcely noticed the weather before, but with the four dead eyes glaring at him he looked round and realized the strange dead day. | Прежде ему не было дела до погоды, но под взором четырех мертвенных глаз он огляделся и заметил, как странно замер тусклый день. |
| The morning was wintry and dim, not misty, but darkened with that shadow of cloud or snow which steeps everything in a green or copper twilight. | Утро выдалось ветреное и хмурое, не туманное, но омраченное тяжкой снеговой тучей, от которой все становится зеленовато-медным. |
| The light there is on such a day seems not so much to come from the clear heavens as to be a phosphorescence clinging to the shapes themselves. | В такой день светятся не небеса, а сами по себе, в жутковатом ореоле, фигуры и предметы. |
| The load of heaven and the clouds is like a load of waters, and the men move like fishes, feeling that they are on the floor of a sea. | Небесная, облачная тяжесть кажется водяной толщей, и люди мелькают, как рыбы на дне морском. |
| Everything in a London street completes the fantasy; the carriages and cabs themselves resemble deep-sea creatures with eyes of flame. | А лондонская улица дополняет воображение: кареты и кебы плывут, словно морские чудища с огненными глазами. |
| He had been startled at first to meet two dragons. Now he found he was among deep-sea dragons possessing the deep sea. | Сперва он удивился двум драконам; потом оказалось, что он -- среди глубоководных чудищ. |
| The two young men in front were like the small young man himself, well-dressed. | Два молодых человека впереди были, как и он сам, тоже нестарый коротышка, одеты с иголочки. |
| The lines of their frock-coats and silk hats had that luxuriant severity which makes the modern fop, hideous as he is, a favourite exercise of the modern draughtsman; that element which Mr. Max Beerbohm has admirably expressed in speaking of "certain congruities of dark cloth and the rigid perfection of linen." | Строгая роскошь оттеняла их великолепные сюртуки и шелковистые цилиндры: то самое очаровательное безобразие, которое влечет к нынешнему хлыщу современного рисовальщика; мистер Макс Бирбом дивно обозначил его как "некое сообразие темных тканей и безукоризненной строгости белья". |
| They walked with the gait of an affected snail, and they spoke at the longest intervals, dropping a sentence at about every sixth lamp-post. | Они шествовали поступью взволнованной улитки и неспешно беседовали, роняя по фразе возле каждого шестого фонарного столба. |