— Быть грозе! — сказал мне Андрейка. — И какой только дурак умудрился спрятать их?
Каждому из нас случалось «гробить» заготовки. Но никто и никогда не старался скрыть это. Правда, иной раз Андрейка или я брали на себя вину Раи Любимовой. Но ведь испорченные заготовки предъявлялись в конце концов Бороде. Он отчитывал Андрейку или меня — и на том дело обычно кончалось. А тут кто-то сообразил похоронить сразу двенадцать донышек!
Украдкой я посмотрел на Раю Любимову. Она низко склонилась над деталью. Лицо ее было пунцовым. «На воре шапка горит», — вспомнилась мне старинная поговорка. Ах, Рая, Рая, неужели это сделала ты?
Я вспомнил, как она рассмешила всех, когда появилась у нас впервые. Ее тогда прикрепили ко мне. Я ничего не имел против. Очень даже приятно быть наставником такой симпатичной ученицы. Но она взбунтовалась сразу же:
— Не хочу учиться на токарном!
Нас обступили зеваки. В любой группе есть такие, которым лишь бы не работать, а как-нибудь убить время до обеда. К тому же на первых порах с нас не очень строго спрашивали. Это сейчас не отойдешь от станка, не получив разрешения мастера. А тогда было вольнее. Покуривали в уборной, критиковали училищные порядки. Анекдотики рассказывали. Одно время Борода грозился вообще закрыть уборную. Но ему, наверное, не разрешил директор.
Зеваки смотрели Рае в рот и ожидали, что она еще скажет. Таким красивым девчонкам иногда приходят в голову сумасбродные мысли. Я ломал голову, как к ней обращаться: на «ты» или на «вы». В конце концов решил, что на «вы» будет правильнее. Все-таки она постарше меня. И к тому же разодета, словно принцесса. Шелковая белая кофточка, плиссированная юбочка, туфли на каблучках. Девчонки наши тысячу раз сфотографировали своими зрачками ее наряд. Пошушукаться они и без этого были любительницы, а тут такой повод. Они шептались сегодня напропалую и краешком уха прислушивались к нашему разговору.
— А что вы хотите? — вежливо спросил я.
— Хочу на револьверном!
— Почему же именно на нём?
— Буду делать револьверы для красноармейцев. Неужели непонятно?
Такого смеха, какой грянул после ее слов, наши стены никогда не слышали. Девчонки смеялись до слез и смотрели на Раю, как на заморское диво.
Рая капризно надула губы и топнула каблуком:
— Чего они смеются?
Пришлось объяснить, что револьверный станок лишь немного отличается от токарного. Что никто не сумел бы сделать на нем револьвера, как бы ни старался. Одна из частей станка действительно напоминает револьверный барабан, поставленный на попа. Но в этом «барабане» крепятся резцы, сверла, метчики.