— А я-то думала... — протянула Рая.
— Индюк думал да в суп попал, — высказался Гошка Сенькин.
Я молча взглянул на него. Гошка независимо высморкался, но от станка моего все-таки отошёл.
После этого в училище долго показывали на Раю пальцами и говорили: «Вот эта самая. Револьверы на револьверном надумала делать. Голова!»
В дальнейшем, обучая Раю Любимову, я обнаружил у себя полнейшее отсутствие педагогических способностей. Наши разговоры с ней очень походили на разговоры Петьки-ординарца с Анной-пулемётчицей из кинофильма «Чапаев». Там Петька говорит об одной детали пулемета: «А это щёчки...» Анка же готова ему пощёчину залепить, думая, что он над ней смеётся.
Так и у нас с Любимовой получилось. Объясняю ей устройство станка и говорю:
— Это вот бабка.
— А где дедка? — насмешливо спрашивает Рая.
— Дедки нет, — сержусь я, — есть передняя бабка, и есть задняя бабка.
— Задняя? Ах так! — Она фыркает и идет жаловаться к Бороде.
— Сазонов мне всякие глупости говорит.
Хорошо же! Пусть ее учит кто-нибудь другой. Я лично умываю руки. Мастер уговаривает меня:
— Пойми, до войны её на рояле учили. Думаешь, легко — после рояля за станок?
Меня когда-то тоже учили играть на скрипке. В далеком детстве, когда мне было семь лет. Сейчас мне четырнадцать, и я не променяю свой токарный даже на скрипку Страдивариуса. Каждому — свое. Большинство родителей почему-то считают своих детей самыми талантливыми, самыми необыкновенными. Родители в мечтах видят их дирижерами, певцами, капитанами дальнего плавания. Я не встречал человека, который бы хотел вырастить сына конюхом, а дочку — дворничихой. Однако есть и конюхи и дворничихи. И кому-то приходится выращивать хлеб. И кто-то шьет для нас штаны. И кто-то варит сталь, делает станки, строит города... Жутко представить, что случилось бы, если все вдруг стали бы только дирижерами, певцами и капитанами дальнего плавания. Дирижеры остались бы без музыкантов, певцы — без слушателей, капитаны — без моряков. Да они бы съели друг друга!
Борода убедил меня продолжать занятия. Теперь Рая слушает молча, обходясь без коварных вопросов. Прошу повторить. Покраснев, она отвечает, как на уроке в школе:
— Суппорты — продольный и поперечный — крепятся на штанине. По ней же свободно движется бабка.
— Откуда вы взяли штанину? Я не говорил ни о какой штанине. Станина, а не штанина!
— У тебя дикция плохая, — холодно отвечает Рая, — словно кашу во рту жуешь. И вообще, у этого станка сплошные неприличные части. Неужели нельзя было назвать как-нибудь иначе?
С грехом пополам она все же освоила премудрости нашего ремесла. И почему-то с тех самых пор невзлюбила меня. А я, наоборот, стал относиться к ней гораздо лучше. Бывает же так в жизни!