– Учитель, – решил сподхалимничать я, – странный вопрос!
– Я тебе не учитель, а временный начальник, – ответил старик и подошел к корзинам с посудой, достал несколько предметов и внимательно осмотрел. – И вопрос ничуть не странный, нормальный вопрос. Студент у нас один, и это ты. – Он поднял голову и посмотрел на меня, но взгляд его выражал больше удивление, чем недовольство.
Тут, оказывается, слухи разносятся со скоростью поезда, вот и магистр, сидя в подвале, уже слышал о моих подвигах. И что ему сказать, кто я, коли сам же назвался дурнем.
– Сплетни это, – махнул я рукой.
– Странно, – сказал магистр, внимательно рассматривая чистейшую посуду, – ты знаешь заклинания идришей?
Я ожидал всего, но только не этого вопроса, и застыл с открытым ртом.
– А что, – спросил я осторожно, – это большая тайна?
– Этот народ свои тайны никому просто так не открывает, – ответил магистр и понюхал склянку своим орлиным носом.
– Но я так понимаю, магистр, что вы знаете эти заклинания, – не остался я в долгу.
– Я знаю их, потому что моя мать из народа идришей, – ответил въедливый старикан. – А вот откуда знаешь ты, нехеец? – Он остро смотрел на меня, ожидая правдивого ответа, и от того, что я отвечу, могло зависеть развитие последующих событий. А то, что он вычислил во мне нехейца, тоже убеждало, что врать не следует.
– Мне повстречалась одна семья идришей, которой я помог и принял к себе на службу. Отнесся к ним не как все, а по-человечески, если вы понимаете, о чем я говорю, – ответил я.
– Я понимаю, – покачал он лысой головой, внимательно меня рассматривая.
В это время, как всегда некстати, вылез из сумки другой магистр, сложенный конвертиком. Он на наших глазах разложился и встал в полный рост. При всей его устрашающей внешности он стал еще и зеленым.
– Мой юный друг, – сказала иллюзия, – вам следует закрывать свои запасы вина от посторонних, иначе я сопьюсь.
Луминьян совершенно спокойно смотрел на моего иллюзорного ужастика; казалось, его невозмутимость невозможно пробить никакими событиями или видениями.
– Похож на Вальгума Рострума, давно пропавшего, – высказал свое мнение артефактор.
Бывший магистр ордена Искореняющих обернулся на голос и совершенно беззаботно сказал:
– О, здоро́во, Луминьян! Как поживаешь? У тебя от похмелья есть что-нибудь?
– Это иллюзия? – спросил меня жердина, присматриваясь к другому магистру.
– Был раньше, – сознался я, – теперь вот живет своей жизнью и стал пить. Вот из-за него меня сюда и сослали, – добавил я.
Врать этому сухому крючконосому магистру я не хотел. От него веяло какой-то доверительностью, которую умом было не понять, но я чувствовал ее где-то на глубинных слоях своего сознания. Ему надо говорить правду. Не скрывая.