– Задушил руками?.. – оторопело прошептал Овор.
Поздно вечером, когда я уже задремывал, в дверь моей спальни, предусмотрительно закрытую на засов, стали скрестись. Потом раздался громкий шепот Роны:
– Дар, открывай!
Конспираторша! Таким шепотом роту можно разбудить вместо команды «подъем».
– Открывай, Дар, – настаивала девушка, – я пришла мстить.
Дальше прятаться было невозможно, скоро на ее громовой шепот соберется весь дом. Я встал и, костеря неугомонную иномирянку, открыл дверь. Рона стояла в шелковом халатике и в руках держала свечу.
– Ты один? – спросила она и тут же, не дожидаясь ответа, проскользнула в комнату мимо меня.
Я зашел следом и, сложив руки на груди, стал ее рассматривать.
Рона заволновалась:
– Ты чего так на меня смотришь? – спросила она, поправляя халатик и не выпуская свечку из рук.
– Жду объяснений, – усмехнулся я: вот что она теперь будет делать?
Но Вирона села на кровать и разревелась. Пришлось сесть рядом и обнять ее за плечи. Я понимал, сколько пережила и передумала девушка из цивилизованного уголка вселенной после того, как ее похоронили заживо в чужом для нее мире. Сколько раз она была на грани отчаяния и все это носила в себе, не показывая другим.
Рона вытерла слезы, повернулась ко мне лицом и стала говорить:
– Я здесь чужая, брошена на произвол судьбы. Ты единственный, кого я знаю и кому доверяю. Я боюсь тебя потерять. Если меня заберут, я точно потеряю тебя. А если не заберут, ты все равно не будешь со мной, я это чувствую. Молчи, не говори, – приложила она пальчик к моим губам. – Ты красивый, мужественный, настоящий. Но ты идешь своей дорогой, странной, непостижимой, кровавой. И я не вижу конца твоего пути, но ясно вижу, что этот путь не для меня. Ты наживаешь врагов, как другие наживают богатство. Ты не волнуешься, что тебя могут убить. Ты никого не пускаешь в свое сердце. Мне кажется, что там вместо него камень. Ну почему все так несправедливо устроено в жизни? – Она всматривалась в мое лицо, из ее глаз опять потекли слезы, а я молчал, не мешая ей выплакать накопившеюся безысходность и тоску, которую в ней чувствовал.
– Я знаю, ты мне поможешь, – уверенно продолжила она. – Я улечу обратно, боль со временем пройдет. Но сейчас я хочу, чтобы ты был мой и только мой. – Она прильнула ко мне всем телом и обхватила руками. – Не прогоняй меня!
Утром Рона преобразилась. Она как будто приняла важное решение и сняла со своих плеч тяжелый груз.
На завтраке кроме нас были Овор, Штоф и Верил.
– Обоз готов, собран у трактира. Когда думаешь выступать? – обратился ко мне Овор.