Нэлл мелкими глотками цедила витаминный коктейль. Что ж, определенный резон в его словах был. Но даже если предположить, что он прав и что Си-О не собирался причинять им вред, мысль о черных лужах, бесконтрольно шастающих по станции в полной темноте, радовала не больше, чем мысль о пауках, ползающих по голой спине.
— Почему мы не можем разговаривать по каналу связи, как все нормальные люди? Какого хрена он лезет к нам на станцию? — буркнула она.
— Он пытался с нами разговаривать по каналу связи, мы его не поняли.
— Алекс, да у тебя натуральный Стокгольмский синдром! — воскликнула Нэлл.
— Возможно, — ответил Зевелев, опуская глаза к тарелке.
Вернувшись в каюту, Нэлл обнаружила в «кейки» отложенное сообщение от Макса Гринберга.
— Миссис Сэджворт, Вы позволите нам воспользоваться модулем «Кракен»? — спрашивал он.
Нэлл тут же отправила ему вызов.
— Макс, без проблем, — сказала она. — А что, у вас появился объект для исследований? Поймали углеродного червяка?
— Если так можно выразиться, — со сдержанным торжеством в голосе ответил Гринберг. — Мы загнали в центральную воздушную камеру с пяток этих тварей, а они собрались в один шар и больше не рыпаются. Если придумаем, как этот шар оттуда вытащить — получите себе игрушку взамен Четырнадцатой точки.
Сердце Нэлл тревожно забилось.
— А если не придумаете? — спросила она.
Макс коротко выдохнул воздух.
— Придумаем! Должны придумать. Но Вы не волнуйтесь. Пока там светло, они все равно никуда больше не денутся.
«В одном отсеке да. А в остальных? Алекс говорил, что на все отсеки оптоволокна не хватит», — подумала она, но вслух ничего не сказала.
Это была первая ночь при ярком свете. Нэлл провела ее между сном и бодрствованием, то погружаясь в странные тревожные миры, залитые багровым светом, то почти выныривая в реальность. В половине четвертого утра она сломалась, надела виртуальный шлем и вывела на зрительное поле звездное небо, но толком заснуть все равно не смогла. Ей снова чудились шорохи, потрескивание и постукивание, а воображение рисовало то паукообразных, то змееобразных черных тварей, подкрадывающихся к ней со всех сторон.
Утром, умываясь, она заметила под ногтями красный налет, который так и не смогла отчистить. Тончайшие, как мох, нити тянулись от самых кончиков вглубь ногтевой пластинки, придавая пальцам то ли травмированный, то ли испачканный вид.
— С этим ничего не сделаешь, смирись, — сказала Линда во время медицинского осмотра. — Нитевидные постепенно проникают в толщу ногтей и особенно в волосяные каналы. Через пару месяцев мы все будем ходить с темно-красными шевелюрами.