«Если доживем», — подумала Нэлл.
После завтрака она снова села за статью, но работала кое-как. От недосыпа голова почти не соображала, самые простые мысли формулировались с трудом, в затылке все сильнее пульсировала боль.
Перед обедом к ней в «кейки» стукнулся Том.
— Ты как? — озабоченно спросил он.
— Работаю, — зевнула она.
— Мишель пришел в сознание, знаешь?
Нэлл мигом села в ложементе.
— Нет. И как он?!
— Говорит, «бывало и лучше», — ответил Том. — Но он молодец, держится.
Нэлл тут же глянула в «кейки», но аватарка Мишеля оставалась тусклой.
— Сейчас Линда ему томографию мозга делает и все такое, потом усыпит его еще на сутки, — пояснил Том. — Рано ему пока разговоры разговаривать.
— Да, наверно, ты прав, — вздохнула Нэлл.
Она подумала, что Мишель пришел в себя совсем в другом мире, нежели тот, из которого его выбил удар «Ангела» по северной стыковочной оси. В том, старом мире станция не была безнадежно заражена красными нитевидными водорослями, все еще были живы, а по воздуховодам не ползали шустрые углеродные лужи. Впрочем, он, наверно, пока ничего не знает…
— Пойдем, пообедаем? — спросил между тем Том.
— Ага, давай.
В кают-компании еще никого не было. Они взяли по контейнеру и сели у стены друг напротив друга. Том выглядел очень уставшим — видимо, тоже почти не спал.
— Новые разведданные хочешь? — спросил он.
— Даже и не знаю, хочу ли, — с чувством ответила Нэлл. — Страшные?
— Это с какой стороны посмотреть, — усмехнулся Том. — Си-О снова меняет форму. Вытягивается в ленту. Дэн считает, что он собирается совершить гравитационный маневр в поле притяжения Ио. Во всяком случае, примерно через сорок часов его центр тяжести пройдет на высоте около двухсот километров над спутником и получит приращение скорости в полтора километра в секунду.
— И куда он после этого двинет? Не к нам, случайно?
Том улыбнулся.
— Чтобы оказаться на орбите Юноны, этого недостаточно. Но вопрос, конечно, интересный. Посмотрим…
Они замолчали, занятые едой, и молчание было уютным и теплым. Нэлл поглядывала на Тома и рассеянно думала, что не променяла бы свою странную жизнь ни на какую другую. Несмотря ни на что, она чувствовала себя почти счастливой.
Потом Нэлл вспоминала прошедшую ночь и удивлялась, что у нее не было совсем никаких предчувствий. Ей казалось, что безмолвный крик должен был наполнить всю станцию, что она (или они все?) не должна была находить себе места от беспричинной тревоги. Но нет — она спала, как младенец, не обращая уже никакого внимания на яркий свет, заливающий каюту, и проснулась отдохнувшая и в прекрасном настроении.