.
Более того, среди определенной части личного состава Краснознаменного Балтийского флота появились и более опасные для властей т. н. «враждебные» настроения, сводившиеся к положительной оценке осужденных и весьма острой критике существовавшей политической системы страны и советских вождей: «…Скоро и Сталин окажется троцкистом, сейчас вскрыт Гамарник, потом вскроют Ворошилова, а там и Сталин окажется троцкистом, кому теперь верить», «Из членов ЦК ВКП(б) человек трех надо оставить, а остальных расстрелять…», «…Ну и вождь, кому же теперь верить. Что-то среди вождей это стало частым явлением, тут дело темное…», «…Я теперь ничего не понимаю, я сбился с толку, сколько же у нас надежных – это Сталин, Каганович и Молотов… Я сейчас не уверен, кто прав – троцкисты или ЦК Рабочие и крестьяне – это бараны, куда их пошлют, туда они и идут. Во всем я согласен с Конституцией, но в деревне слишком круто взяли…», «…Выходит, что верить никому нельзя, можно верить одному Сталину, но а если и у него окажется что-нибудь в этом роде, тогда что?…»[1394] и прочее. Необходимо отметить, что командиры и краснофлотцы, высказывавшие такие мысли, сразу же проверялись лично военкомами частей и начальниками политотделов на благонадежность, после чего представлялись к изъятию из рядов РККА. Попутно шла проверка вышеуказанных лиц и по линии Особого отдела КБФ, который в зависимости от обстоятельств принимал меры по их аресту.
Однако была ещё одна негативная сторона во всей этой обстановке репрессий и всеобщего страха. Командиры и краснофлотцы становились всё более подозрительными в отношении своих сослуживцев, среди них установилась практика написания доносов на лиц, которые по тем или иным причинам вызывали сомнения в их политической благонадежности. К примеру, от ряда командиров и политработников поступили такие заявления на следующих лиц: «…Александрова – слушателя Особого курса командиров миноносцев при СККС, проходящего сейчас стажировку на миноносце «Володарский». Александров является родственником Колчака, но фамилию сменил. В свое время Александров был демобилизован из флота, но неизвестно как попал вновь во флот. Также неясно, как Александров пробрался из Финляндии в СССР во время немецкой оккупации», «…Ладинского – слушателя того же курса, проходящего стажировку на миноносце «Володарский». Есть сомнения в правильности его фамилии, кроме того, имеются ещё непроверенные сведения о том, что он состоял в ВКП(б), но неизвестно когда и по каким причинам выбыл»[1395].
Кроме того, военнослужащие отныне стали относить к фактам вредительства и диверсиям любые случаи элементарной недисциплинированности и разгильдяйства, нарушения личным составом действующих уставов, приказов, наставлений и инструкций. Любой негативный эпизод из повседневной деятельности флота, приводивший к серьезным последствиям, отныне мог означать сознательное вредительство со стороны военнослужащих. Например, среди командиров и политработников участились такие разговоры, как: