– Сейчас, воевода, пришло время большой работы, и ни дня отдыха нам с тобой не будет, – продолжил князь. – Вмешательство короля Вацлава дало нам время. Перемирие установлено до следующего лета. Но я не верю тевтонцам, слишком хорошо их знаю. Любых неожиданностей можно ожидать от крестоносцев, им не впервой договоры нарушать. А замок наш, сам знаешь, прямо на дороге у них лежит, и порушить его будет великой для них радостью. Но этого мы им не позволим, так я говорю?
– Так, князь, так, – решительно глядя ему в глаза, ответил Ремунас. – Сила у нас сейчас немалая. Много молодых воинов подросло с тех пор, как та битва проклятая наши ряды косой проредила. Добрые воины подрастают. Вот и сын мой приемный, Иванкас, уже в силу входит. Крепкий парень, и оружие в руках держит твердо. Его Арнас хорошо обучил, за что я сердечно ему благодарен. Мужчина, не умеющий за себя постоять, и не мужчина вовсе, такому в наших краях делать нечего.
– Верно говоришь, воевода, – поддержал его князь, – сами мы с малолетства ратному делу обучались и сынов своих тем же путем вести должны. А у тебя, к слову, свои дети есть?
– Трое, князь, да все девочки, дочери. Люблю я их очень, как и жену свою, Любаву. Другой женщины для меня нет в жизни. Как подарок судьбы за все перенесенные невзгоды досталась она мне.
Витовт улыбнулся. Это он понимал. Для сильного мужчины, которому с коня не слезать, да меч из рук не выпускать, любимая жена дома – большая радость. С ней рядом душой отдохнуть можно и хоть на время заботы свои оставить, от которых ни днем, ни ночью нет покоя.
– Что ж, дочери это тоже хорошо, воевода, – улыбнулся Витовт, – вот подрастут немного, мы им женихов найдем славных. Нам бы только сейчас крестоносцев одолеть, и заживем спокойно.
Вечером, за накрытым столом, князь увидел все семейство воеводы своего. Жена его, Любава, в силу женскую вошла, красивая – глаз не отвести. Когда на мужа своего смотрит, в глазах море нежности разливается, а он на нее горящим взглядом поглядывает так, что и в краску вгоняет часом. А парень, что рядом с отцом, – никак тот малец светловолосый, что княжичем ему представился? Высокий парень, сильный. Добрый воин для княжеской дружины. Они ведь здесь, в Литве, все рано воинами становятся. Иначе нельзя.
А дочерей воеводиных он днем видел. Хорошие девчушки. Старшенькая, Гинтаре, и правда как янтарь отшлифованный – волосы светлые с рыжинкой, и вся светится. Средняя спокойная, милая, послушная. Зато младшая – вихрь, а не девочка. Не зря Аудрой назвали, бурей то есть. Хорошие дети у воеводы, пусть будут счастливы. На миг свои сыновья вспомнились, которых только в младенчестве и ласкал по-отцовски. Но эти мысли надо гнать прочь, они ослабляют душу болью, а ему нужны силы. Много сил надо, чтобы все Великое княжество Литовское за оставшееся время на ноги поднять, в хоругви собрать, да против крестоносцев выставить.