– Как? – резко спросила она.
– Если вдруг Ведерников пригласит тебя на ужин, откажи ему. А если на обед, соглашайся. Это по большей части деловая встреча. Задавай ему вопросы. Как, что, почему? Я хочу знать, в чем подвох.
– Значит, он все-таки есть?
– Все возможно. Ты согласна? – Алексей Антонович смотрел на Марьяну едва ли не умоляюще.
– На обед – возможно. На ужин – точно нет.
Марьяна и сама хотела выявить червоточину в намерениях Ведерникова. Значит, не стоит отказываться от деловой встречи в непринужденной обстановке. Красота – главное оружие женщины. Нужно быть совсем глупой, чтобы не понимать этого. Но этим оружием нужно еще уметь пользоваться, стрелять глазами на расстоянии, не опускаться до рукопашной схватки.
– Да, ужин – это слишком, – в раздумье растягивая слова, не очень уверенно проговорил Шуринов.
Возможно, он был не прочь отправить Марьяну и на ужин.
– Ты же не думаешь, что я толкаю тебя в постель к этому фрукту? – осведомился вдруг Алексей Антонович.
– Не совсем, – ответила она.
– Что значит не совсем? – Свекр подозрительно глянул на нее.
– Обед – не совсем ужин. Алексей Антонович, я понимаю, вы сейчас на распутье, вам страшно, вы боитесь прогадать. Но не надо сходить с ума.
Какое-то время Шуринов растерянно смотрел на нее.
Потом взгляд его прояснился, и он сказал:
– Да, дочка, ты совершенно права. И обед не нужен. Прости меня. Забудь все, что я тебе сейчас наговорил.
– Я вас ни в чем не упрекаю. – Марьяна принужденно улыбнулась и перевела взгляд на компьютер.
Мол, у меня много дел, мне нужно работать.
Именно так и понял ее Шуринов. Прежде чем покинуть ее кабинет, он еще раз извинился.
Простуда подкралась едва слышно. Вчера утром она лишь слегка облизнула его глотку и затихла, как будто ее придавил иммунитет. Весь прошлый день Игнат чувствовал себя прекрасно, а сегодня притаившаяся зараза коварно атаковала его по всем фронтам. В носу пробка, в груди свербящая тяжесть. Да еще и температура поднялась, разлилась по костям, ознобом разошлась по крови.
– Я, наверное, сегодня дома останусь, – сказал он.
Игнат чувствовал себя ребенком, который не желал идти в школу и радовался простуде. Но вместо мамы перед ним сидела жена. Казалось бы, достаточно было поставить ее перед фактом. Однако Игнат смотрел на Марьяну так, как будто спрашивал у нее разрешения.
– Да, конечно, – сказала жена.
Она не могла ответить иначе. Он точно это знал, но все-таки спросил. Потому что привык во всем искать ее согласия. Марьяна вела его по жизни. Мягко, без принуждения, но уверенной рукой. Она и сама такая – внешне мягкая, а изнутри железная.