– Тогда получается, что и мамы не было. – Тина поднялась и подошла к крану. – Тогда меня тоже не было, и того, что было хорошее, никогда не существовало.
Она освежила лицо под струей прохладной воды, но голова болела все сильнее. Нельзя, нельзя думать о том, что произошло, нельзя смотреть!
Тина медленно поднималась по лестнице.
Вот столбик, который немного шатается, а эта ступенька тонко скрипит. И ступенек всего одиннадцать – семь, восемь, девять… Нет, нельзя туда ходить, нельзя думать, нельзя смотреть! Слушай музыку, Тина, слушай вальс Шопена – это сама весна, а осени в этом доме не было, и дома тоже не было! Слушай музыку, впусти ее!
– Десять, одиннадцать. Нет. Осень была, и все было по-настоящему.
Тина шагнула с последней ступеньки и открыла знакомую дверь. Зажгла рассеянный свет светильников, и комната набросилась на нее вихрем воспоминаний, которые мелькали так быстро, словно кто-то перематывал кадры кинохроники. Встроенный шкаф с ее одеждой – вот оно, коричневое платье Золушки и чепец, мама сшила его для новогоднего карнавала, но Тина частенько надевала его потом, просто чтобы поиграть. Особенно ей нравился белый кружевной чепчик в кружевах – конечно, у несчастной Золушки не могло быть такого чепчика, вряд ли злобная мачеха дала ей кружева, чтобы украсить чепчик, – но для Тины его шила мама, и хотя она изо всех сил старалась сделать наряд по-настоящему сиротским, и даже нашила несколько искусственных заплаток, платье было роскошным, а чепчик казался кружевным чудом.
Тина приходила из школы, надевала его и превращалась в Золушку. Это была игра в какую-то другую жизнь, где нет мамы и папы, а есть злобная мачеха и гадкие сестры… И роль злобной мачехи доставалась Елене Игоревне, хотя она и не была злобной, но игра есть игра!
Тина повернулась к кровати. Белые столбики, белый с розовым полог – папа говорил, что это кровать принцессы, и вечерами Тина засыпала, представляя себя принцессой в замке, Золушкой в замке короля – она вышла замуж за Принца и завтра утром будет жарить ему на кухне омлет с грибами и сыром, как и положено жене.
Или будет Спящей красавицей, а утром Принц разбудит ее поцелуем. Для чего нужны поцелуи, Тина в общих чертах уже понимала, но надеялась, что ей самой не придется делать такие гадости, это же противно, наверное, – целоваться с каким-то чужим мальчишкой, еще чего!
А мама учила ее играть на пианино. Вот оно, у стены, на нем стопка нот. Тина постоянно слушала мамины пластинки, кассеты – и пробовала играть, как там… А потом она никогда уже не играла, и пластинок не слушала, потому что они все переселились в ее голову, да там и остались.