– Жаль. – Виктор вздохнул. – Хороший был мужик, хоть и своеобразный.
– При его работе либо быть своеобразным, либо спятить. – Бережной задумался. – Я в толк взять не могу, кому и зачем понадобилось забирать из морга труп, да так, что человек, не моргнув глазом, убил из-за этого двоих… Ну, будем считать, что Денис выжил не потому, что убийца его пощадил, а чисто случайно. Ведь мог просто оглушить, зачем было убивать?
– Либо он вообще наглухо отбитый, и ему все равно, скольких убивать, либо он не уверен в себе. – Виктор собрал бумаги в папку. – Я думаю, просто беспредельщик. А вот зачем ему понадобился труп…
– В том-то и дело, что тело было опознано как Семен Тобольцев, смысла в его похищении, чтобы скрыть личность убитого, не было. Или было? – Бережной повернулся к Виктору. – Дай-ка мне фотографию с места преступления – там, где труп мужчины… Вот, смотри: тело на кровати, лицо залито кровью и порезано. Как Тина Тобольцева могла с уверенностью сказать, что это ее муж, когда она лица толком не могла рассмотреть?
– Но тело-то она видела… – Виктор смущенно запнулся. – Она с ним пять лет прожила… Меня бы моя жена даже без головы узнала, случись такое.
– Типун тебе на язык! – Бережной снова всмотрелся в фотографию. – Нет, она его опознала просто потому, что никого, кроме мужа, не ожидала увидеть в их спальне, а убитый по телосложению был похож на Тобольцева, но сказать с уверенностью, что это он, судя по этим фотографиям, никто бы не смог. Раиса тебя опознала бы, конечно, – а вот пять лет такого брака, какой был у Тобольцевых, вряд ли что-то всерьез значат. Там у тебя есть таблица с ее поездками. Вместе Тобольцевы проводили очень мало времени, и вряд ли в их супружеской постели кипели мексиканские страсти. Судя по этой даме, постель ее интересует мало, а у супруга, скорее всего, были свои интересы на стороне, и обоих такое положение дел почему-то устраивало, как устраивало и старика Штерна: дочь пристроена замуж, зять занимается семейным бизнесом, идиллия. Что там на самом деле происходило, мы понятия не имеем, но вот что я тебе скажу, Витя: я бы не полагался на протокол опознания трупа, потому что Тина Тобольцева совсем не знала человека, с которым жила, – и не хотела знать, и не могла, потому что постоянно была в разъездах.
– Я думал об этом. – Виктор снова вспомнил Тину. – Такое впечатление сложилось, что ее тяготит и разговор с людьми – не потому, что мы полицейские, а просто потому, что она тяготится любым обществом вообще, и она думает только об одном: когда же она снова сможет уехать.