– Тобольцеву была невыгодна смерть жены.
– Крайне невыгодна. – Леонтьев покачал головой. – Потому он неохотно отпускал ее в поездки – боялся, что в одной из них она себе шею свернет и он останется ни с чем. Не то чтобы ни с чем, конечно, – а все же его часть была бы значительно меньше моей, и ему пришлось бы оказаться на условиях, когда он младший партнер, а он быстро привык быть главным. И этот момент его, я думаю, сильно задевал. И конечно, Тине он до поры не перечил, но я видел, что он напрягается всякий раз, когда она принимается упаковывать чемоданы.
– Может, просто любил ее и не хотел расставаться?
– Нет, Андрей Михайлович. – Леонтьев покачал головой. – Любви в этом браке не было, по крайней мере, не в том смысле, который вкладывают в это понятие обычные люди. Семен никогда не рассказывал, кто он и откуда, и Тина его ни о чем, я думаю, не спрашивала. Это его полностью устраивало, а ее устраивало то, что она продолжала жить на чемоданах. Так что Семену смерть жены была невыгодна ни с какой стороны. Нищим бы он не остался, денег он накопил, я уверен, – но это были совсем не те деньги, к которым он привык. Да, он неплохой был парень – Семен, в смысле. И дела вел хорошо, добросовестно, и решения его были удачными, и мы с ним ладили неплохо, с ним было проще, чем со Штерном.
– Я понимаю.
Конечно, проще. Бережной долил себе кофе, мысленно удивляясь, до чего же предсказуемы люди. Понятно, что Штерн терпел Леонтьева – за много лет привык к нему, привык полагаться на него, но внутренне Леонтьев был для него мальчишкой, который вошел в его дело благодаря деньгам отца и который имел наглость спать с его женой, и как раз тогда, когда Штерн не мог себе позволить выгнать его, отдав деньги, вложенные в общий бизнес. Потом уже, за давностью лет, все эмоции притупились, а отношение осталось, и прятать его Штерн, скорее всего, не считал нужным.
– Хорошо. – Бережной устало потер переносицу. – Я все понял. А вот как ваша жена оказалась в доме Тобольцевых, да еще в постели – предполагаемо с самим Тобольцевым…
– Андрей Михайлович, это явно какая-то подстава. – Леонтьев энергично помотал головой. – Милка не была леди – в том понимании, как Тина, конечно. Но она ни за что не связалась бы с Семеном, и уж тем более – не поехала бы в его дом не с ним, не с кем-нибудь другим, это исключено. И человек, затеявший все это, абсолютно точно знал, что я заявлюсь к Тине выяснять отношения, потому что зонт оставлен был для меня. Тина бы его не заметила, даже если б он там стоял вообще один. А вот старая грымза Елена Игоревна заметила бы обязательно. А значит, ее дома не было, и человек, который все это подстроил, точно знал, что она не появится.