– Не видите, что ли, она больная совсем. – Девушка взяла Тину за руку. – Поехали.
Тину сотряс кашель, и она едва не выронила рюкзак.
– На-ка, хлебни. – Кто-то из таксистов подал ей пластиковый горячий стаканчик. – Давай залпом.
Тина знала, что в такие стаканчики нельзя наливать горячее, пластик начинает выделять канцероген, но стаканчик уже поднесли к ее губам и почти насильно влили ей в рот горячее содержимое, пахнущее какими-то приправами, среди которых Тина узнала только гвоздику и корицу.
– Это глинтвейн. Сам варил, не отравишься. Градуса почти нет, а греет хорошо.
Горячий напиток обжег саднящее горло, полился в пустой желудок, и Тина закашлялась, поперхнувшись.
– Вези-ка ты ее домой, Василиса. – Кто-то из таксистов взял у Тины из рук рюкзак и уложил на заднее сиденье машины. – Ты права, совсем девка хворая.
Тина села в машину, уткнувшись носом в свой теплый шарф. Сейчас приедет домой, заползет под одеяло и уснет, а Елена Игоревна примется варить бульон, заваривать липовый чай и прочее, что полагается. Через несколько дней болезнь отступит, и самолет унесет Тину в Палермо. Или еще куда-нибудь, где нет зимы, непонятных людей, скандалящих на улицах, и вообще другая жизнь.
– Тебе куда?
– На улицу Веснина. – Тина попыталась вспомнить, есть ли у нее наличные. – Я покажу.
– Я знаю, где это.
Тина чувствовала, что сейчас нырнет в то состояние, которое и сон, и явь, и непонятно что – а возврата оттуда не будет долго. Надо продержаться до дома. И она изо всех сил старалась не уснуть, и ей это пусть с трудом, но удавалось.
– Это, что ли?
Знакомая кованая калитка, за ней дорожка. Надо пройти по ней, надо добраться до кровати и упасть, зарывшись в чистые простыни. И спать, спать… А ключ застрял в замке. Нет, все-таки провернулся.
– Погоди, я отведу тебя.
Василиса крепкой рукой подхватила пассажирку и ее рюкзак, забрала из ослабевших пальцев ключи и потащила Тину по дорожке к дому.
– Ишь, как тебя срубило, прямо на глазах. Дома-то есть кто?
– Не знаю… Муж на работе, а Елена Игоревна… наверное, дома.
Василиса толкнула дверь рукой, и она поддалась.
– Да здесь и не заперто у вас, ну совсем люди свихнулись, сколько шантрапы разной, а они балахманные какие-то – дверь настежь, собаки во дворе нет, заходите, люди добрые, берите что хотите…
Елена Игоревна не вышла на звуки открывшейся двери и голоса девушки, что было странно.
«Может, в магазин поехала? Но тогда отчего дверь не заперта? – Тина сбросила сапожки и куртку и посмотрела на лестницу. – Надо было спальню на первом этаже сделать…»
– Куда тебя отвести?