- Сначала я было подумал, что перебрал тогда с дружками, пили ведь какую-то химию, а потом, когда протрезвел, понял - нет, не химия здесь виновата. Чертовщина какая-то со мной приключилась, вот что я вам скажу. Думал сначала, что умом тронулся, но слишком уж все это похоже на правду.
- Как - на правду?
- А вот, видите? - Мухин наклонился и нащупал на голове почти уже зажившую ссадину. - Это я заработал тогда еще, когда в сарае головой о бревно трахнулся. Думаешь, сам себе башку расцарапал, чтоб поверили?
- Что вы! И в мыслях подобного не было, - ответил за всех Девяткин.
- Так вот, если и эта шишка, и все, что со мной приключилось, было на самом деле, то и получается, что это правда. Слишком уж все по-настоящему происходило. А как объяснить, я и сам не знаю. Может, какая-нибудь разновидность цыган объявилась? Ведь до сих пор же, говорят, кочуют, лоботрясы.
- Исключено, - категорически отрезал мужчина с усами. - По вашим же словам выходит, что это были настоящие первобытные дикари.
Профессор слушал все это, широко открыв глаза и высоко подняв брови. Он совершенно не ожидал, что незнакомцы с такой серьезностью отнесутся к россказням этого шута. Не могли же нормальные люди принимать бред сумасшедшего за чистую монету! А если могли, значит…
- Извините, я на минуту, - виновато улыбнулся профессор и стремительно вышел из кабинета.
Разговор продолжался. Павел Девяткин и два члена спецкомиссии выясняли все новые и новые подробности, причем весь диалог записывался на портативный магнитофон, предусмотрительно взятый Девяткиным из дома.
- А как на все это смотрит наука? - спросил Мухин, улучив свободную минуту в непрерывном потоке вопросов.
- Наука? Гм… - мужчина с усами задумался. - Не знаю, как смотрит наука, а мы - я думаю, мои коллеги согласятся со мной -считаем, что автобус марки «Икарус», и вы в том числе, семнадцатого мая сего года совершенно невероятным образом проникли в эпоху, отстоящую от наших дней на сто тысяч лет, а потом вы тем же путем вернулись обратно.
Последние слова усатого члена спецкомиссии слышал профессор Скворешников, входивший в тот момент к себе в кабинет во главе пяти здоровых санитаров.
«Свихнулись, - окончательно утвердился в своем мнении профессор. - Все до одного».
- Вот что, товарищи ученые, - громко произнес профессор, останавливаясь посередине кабинета. - Я долго слушал ваш бред и, как врач, пришел к выводу, что ваше место здесь, в этой больнице. Я, знаете ли, не один год сталкиваюсь с такими, как вы, и немало наслушался на своем веку всякой чепухи, так что распознать больного с расстроенной психикой для меня не составляет труда.