|
| Perhaps I had a little fever, too. | Пожалуй, меня немного лихорадило. |
| One can't live with one's finger everlastingly on one's pulse. | Человек не может жить, вечно следя за своим пульсом. |
| I had often 'a little fever,' or a little touch of other things-the playful paw-strokes of the wilderness, the preliminary trifling before the more serious onslaught which came in due course. | Меня часто лихорадило, или то были приступы других болезней: дикая глушь, перед тем как перейти в атаку - что и случилось впоследствии, -шутливо поглаживала меня своей лапой. |
| Yes; I looked at them as you would on any human being, with a curiosity of their impulses, motives, capacities, weaknesses, when brought to the test of an inexorable physical necessity. | Да, я смотрел на них с тем любопытством, с каким присматриваемся мы к людям; меня интересовали их импульсы, мотивы, способности, слабости, подвергнутые испытанию неумолимой физической потребностью. |
| Restraint! | Обуздание! |
| What possible restraint? | Разве могла быть речь об обуздании? |
| Was it superstition, disgust, patience, fear-or some kind of primitive honour? | Сдерживало ли их суеверие, отвращение, страх, терпение или какое-то примитивное понятие о чести? |
| No fear can stand up to hunger, no patience can wear it out, disgust simply does not exist where hunger is; and as to superstition, beliefs, and what you may call principles, they are less than chaff in a breeze. | Но никакой страх не может противостоять голоду, никакое терпение не может с ним примириться, а отвращению не остается места, если мучит голод. Что же касается суеверий и так называемых принципов, то они отнюдь не надежнее соломинки, подхваченной вихрем. |
| Don't you know the devilry of lingering starvation, its exasperating torment, its black thoughts, its sombre and brooding ferocity? | Знаете ли вы муки голода, эту невыносимую пытку, знаете ли черные мысли и нарастающую ярость, какие приносит с собой голод? |
| Well, I do. | Я это знаю. |
| It takes a man all his inborn strength to fight hunger properly. | Человеку нужны все его силы, чтобы достойно бороться с голодом. |
| It's really easier to face bereavement, dishonour, and the perdition of one's soul-than this kind of prolonged hunger. | Легче вынести тяжелую утрату, бесчестье, гибель собственной души, чем такое длительное голодание. |
| Sad, but true. | Печально, но это так! |
| And these chaps, too, had no earthly reason for any kind of scruple. | И ведь у них не было никаких оснований опасаться угрызений совести. |
| Restraint! | Выдержка! |