Александр Иванович злился, тема открытия ЗАТО была такой взрывоопасной, что допустить открытия зоны никак было нельзя.
«Например, куда пойдут тысячи охранников и охранниц, что стоят сейчас по периметру городской зоны и несут свою службу? Кто их детей кормить будет? Пусть хоть закричится Луганкин. Директор Госатома, мужик серьезный и умный, никогда этого не допустит. Дискуссия по открытию городов тоже вредна, и начинать ее категорически нельзя», — думал он.
Признаться, Стас Вабузов не настаивал на открытии городов. Это, несомненно, делать надо, прав Луганкин, но сейчас обсуждение этого вопроса и принятие решения будет несвоевременным. Он понимал и другое: что вопрос отмены забора промзоны, например, Новоуральска, в канцелярии президента лоббирует депутат Госдумы Александр Семченков и что связано это не с интересами города, а с развитием завода «Стройхолдинг», которым он руководит.
«Так всегда было и останется на уровне Госдумы — смешение интересов регионального бизнеса и политики, а если еще сюда прибавится интерес столичный, пиши пропало», — думал он.
Однако вслух сказал другое:
— Экономика России в кризисе, иллюзий по этому поводу нет. Инвестиций нет, а если еще добавить штрафные санкции Запада, картина совсем печальная. По многим закрытым городам заключены межправительственные соглашения, мы никогда из экономической ямы не выберемся.
— Когда же тогда мы, погрязшие в бумагах чиновники, дадим отмашку на открытие городов? — не унимался Луганкин.
— Да не торопите вы события, — парировал неуспокоившийся Никитин.
— Мы в России вообще никуда не торопимся.
Так и спорили члены комиссии несколько часов подряд, выкладывая аргументы, доказательства, цифры, факты, примеры из своего опыта. Скоростные методы в этой дискуссии не действовали. Результата, как часто бывает, не достигли ни по одному пункту: ни по вопросам развития, ни по назначениям глав ЗАТО, ни по открытию промзоны. Все, ступор. Выручил, как ни странно, Александр Иванович, вспомнивший к месту совет Гоголя: «Сначала нужно набросать все как придется, хотя бы плохо, водянисто, но решительно все…» Так и сделали, бумага вдруг показалась симпатичной и совсем не тупиковой.
«Может, сдвинем сообща решение проблем с мертвой точки?» — с надеждой подумал Вабузов.
Заседание закончилось, и он вдруг понял, что очень хочет есть.
Давно прошли те времена, когда народ стоял в очереди в буфет Государственной думы, чтобы отведать дефицитный бутерброд с красной икрой за двенадцать рублей пятьдесят копеек. В столовой Государственной думы по ценам все было доступно для простого народа, чего уж говорить о народе депутатском?