Потому что в отдел врывается Красавчик Тан — слегка бухой, с кедром в горшке в обнимку и весь в соплях. Я успеваю только взвизгнуть при виде его малинового атласного пиджака прежде, чем на меня налетает Сяомэй с воплем: «Тупой идиотки сраный кусок!»
Знаете, что испытываешь, когда тебя со всей мистической дури метелят призрачным веером из птичьего крыла? Примерно, как если тебе скормили здоровенную перину и не дали даже водичкой запить. Такое впечатление, что перья везде: во рту, в носу, в ушах и во всех остальных естественных отверстиях. И там, где вы подумали, тоже.
«Ты у меня сейчас яйца начнешь нести, курица, — сулит мне разъяренный ками, делая секундную передышку в экзекуции. — Ледяные, квадратные, с острыми гранями! Безмозглое убоище!»
Я сейчас даже ответить не могу, только заполошно хватать ртом воздух, как рыба. Со стороны, должно быть, смотрится так, будто я потрясена появлением старого друга. Я потрясена, но кое-чем иным.
«Только попробуй вякнуть, ссыкля! Я еще не закончил» — взвивается ками.
О, Сяомэй! Он прекрасен как никогда прежде. В глубинах черных очей сверкают лиловые молнии, кожа оттенка белого нефрита порозовела на скулах от гнева, а с нежных губ, сравнить которые по праву можно лишь со сливовыми лепестками, слетают заковыристые ругательства. И, я почти уверена, если их записать, то в обратном направлении они читаются с еще более оскорбительным смыслом. По всем канонам классической поэзии, в идеальном размере. А его волосы! Часть их уложена на макушке под золотую… фигню с яшмовой шпилькой и изумрудной лентой, а остальная — черными блестящими локонами парит вокруг стройной фигуры, развеваемыми незримым ветром.
«Радуйся, что я сегодня без гуциня, мелочь потная!»
А я чо? Я радуюсь. От гуциня потом голова болит дня три без остановки, никакой анальгетик не помогает.
— Рин! Ребенок! Со мной все в порядке, — рапортует тем временем Красавчик, водружая горшок с кедром прямо на стол детектива Дайити. Затем, он видит Хиро, радуется ему как родному и хрипло кричит на весь отдел: — Привет, легавый! Чо в гости не заходишь? У меня пару косяков завалилось. Пыхнем, а? А-а-апчхи!
Он смачно сморкается прямо на пол и вытирает руки о полу форменного пиджака офицера Дайити. Боги мои, месть так сладка!
Но разве мне кто-то даст лишнюю минутку насладиться перекошенным лицом детектива Дайити? Я даже позлорадствовать не могу в теплой компании со Жмотом, Мелким и мисс Ван. Жизнь — боль.
«На меня смотри, выдра безмозглая! — орет Сяомэй, потрясая гадским веером у меня перед носом. — Смотри и слушай!»