Мы стоим возле маленького жилого павильона, который словно птичье гнездо примостился на краю скального уступа. Всё как я себе и представляла — причудливый изгиб скатов и ребер крыши, бамбуковые занавесы, гладкое полированное дерево полов под ногами. Единственное место, где Рё, прежде всего, человек, а потом уж девятихвостый оборотень. Лисам без надобности низкий столик и жаровня, они обойдутся без полок с книгами и свитками, и для сна им не нужна кровать с подголовником из цельного нефрита. Это аскетично обставленное жилище принадлежит человеку, который ест из тарелок, пьет из чашек, а в сумерках зажигает светильники, чтобы читать. Не лису, но человеку.
Я неспешно обхожу небольшое, открытое всем ветрам пространство, отделенное от пропасти ажурной решеткой. Но руки Рё не отпускаю, вцепившись в его теплые пальцы намертво.
— Здесь, наверное, бывает очень холодно, особенно, зимними ночами и в одиночку, — говорю как бы невзначай.
— В этом случае я укрываюсь хвостом.
— А кто целую тропу протоптал?
— Я и протоптал за пару столетий, ревнивейшая из Мастеров Горы, — мурлычет Рё на ухо, заключив меня в объятия. — Не веришь?
— Нууу… почему же? Верю.
Но лис берет в ладони мое лицо и смотрит прямо в глаза.
— Здесь, на этой горе только ты, Ямада Рин, выбрав любую тропу, обязательно придешь сюда, — говорит он. — И, напротив, всякая дорожка выведет тебя назад, к людям, если пожелаешь вернуться.
— Это потому, что я — Мастер Горы? — спрашиваю.
— И поэтому тоже.
— А демон тебя как найдет?
— Я сам его найду. Хочешь чаю?
Я бы сейчас, если честно, нарядилась бы в такой же халатик, волосы распустила и уселась бы в ногах у лиса, чтобы наливать ему чай в маленькую чашечку. Видели, наверное, старинные гравюры, где прекрасная луноликая дева с нефритовыми шпильками в громоздкой прическе льнет к благородному мужу в шелках. Тоже так хочу, только без шпилек и висюлек. Благородный и прекрасный мужчина у меня уже есть. Можно любоваться вместе вечерним небом, а потом восходящей луной над горами… Предки всё же знали толк в свиданиях.
— Что-то меня на традиционную романтику пробило, — говорю. — А у тебя есть еще такой халатик?
— У меня спортивный костюм остался, который когда-то ты забраковала, — ухмыляется Рё и показывает на две распялки для одежды.
Но одной — роскошный шелковый халат а-ля «Сяомэй собрался в публичный дом» всех оттенков павлиньего хвоста. На другой аккуратно развешен тот самый красный костюм с сердцем из золотых пайеток. И кеды в стразах на специальной подставочке рядом хранятся. Прямо как доспехи какого-нибудь древнего генерала и его драгоценный меч.