– Он не поедет в Монфальконе без тебя. – Сальваторе покачал головой. – Он полон решимости последовать за тобой в Лондон, если ты не останешься здесь. Я не стану притворяться, что понимаю, почему он так зациклен на вашем браке, но не могу отрицать, что это имеет для него первостепенное значение.
Лекси хотела сказать, что все дело в чувстве вины, но не стала. Она много думала об этом по пути из больницы и решила, что его чувство вины из-за смерти Марко заставило его сокрушаться о том, как он вел себя во время их брака. Хотя Лекси не стала жалеть себя – она относилась к нему не лучше, чем он к ней. Каждый раз, когда Лекси смотрела на него, она видела его самодовольную улыбку, когда он получал свой выигрыш от этого отвратительного пари. Каждый раз, как он делал попытку наладить отношения, она отталкивала его. Когда однажды он ушел из дома на целых две недели, она была почти рада этому. Она носила свое разочарование и горечь, как доспехи, которые прикрывали ее разбитое сердце, и она баюкала эту боль в течение долгих месяцев, пока…
– Я прошу у тебя слишком многого?
Лекси растерянно моргнула, поняв, что слишком долго блуждала в своих мыслях. Она посмотрела на своего свекра и увидела на его лице выражение, которого никогда прежде у него не видела. Сальваторе был близок к отчаянию. Он не знал, что будет делать, если она откажется остаться с Франко.
– Я останусь.
Лекси застыла в дверях. Мониторы из палаты исчезли, на кровати лежали белоснежные подушки, но самого Франко на ней не было. Оглядевшись вокруг, она увидела его сидящим в кресле. На низком столике стоял ноутбук. Она с трудом закрыла за собой дверь, потому что руки ее были заняты пакетами и сумками из магазинов.
– О, ты встал с постели! – воскликнула Лекси. – Это здорово.
– Не говори со мной как с ребенком, – зло ответил Франко. – Ты опоздала. Где ты была?
– Извини, у меня были дела, – ответила Лекси и подошла к нему. – Когда тебе разрешили встать?
– Мне ничего не разрешали. Я сам встал.
– И ты считаешь, что это умно?
– Как видишь, я все еще дышу.
Лекси хотела сказать что-нибудь язвительное, но передумала. Она сняла жакет, повесила его на спинку стула и посмотрела на Франко. Насколько она могла судить, помимо белого махрового халата на нем ничего не было. Волосы влажно блестели после душа, лицо посвежело. О его глазах она не могла ничего сказать, поскольку его взгляд был прикован к экрану компьютера.
– Ну, по крайней мере, пахнешь ты приятно, – лениво пробормотала она, дав себе слово не реагировать на его провокации.