– Народная, – шипит с первой парты Бондарев и поправляет очки. Он постоянно их поправляет. Он только несколько дней их носит и еще не привык, что на носу у него что-то есть.
– Народная, – осторожно повторяю я. Как ни странно, попадаю в точку. Неужели и в самом деле нам задали читать «Царевну-лягушку»?!
– Правильно, – кивает Елена Васильевна. – Какие особенности народной сказки ты в ней обнаружил?
Я молчу. Кто ж его знает, какие там особенности, в народной сказке?
Бондарев тянет руку вверх и от нетерпения подпрыгивает на парте. Надоело подсказывать, хочет сам заработать оценку.
– Помоги Белоусову, – разрешает Елена Васильевна.
– Присказка, повторы, зачин, концовка, постоянные эпитеты, – выпаливает он скороговоркой и, довольный, садится на место.
– Никита, дай определение каждой особенности и приведи примеры из текста, – Елена Васильевна снова поворачивается ко мне.
Все понятно, не «Царевну-лягушку» мы проходим, а сказки вообще. Устное народное творчество. Положение хуже некуда. Теперь, пожалуй, мне не отвертеться от двойки. Ладно бы еще по математике, я с ней не очень лажу, но русский и литература! Это же мой конек. У меня и сочинения лучше всех в классе, и по стихам у меня всегда пятерки. Я и в выпуске стенгазеты участвую, и для школьного сайта пишу небольшие заметки. Говорят, что у меня литературные способности и врожденная грамотность. Татьяна Юрьевна обнаружила у меня эту «врожденную грамотность» еще во втором классе. Я самих правил не помню, а слова пишу правильно и запятые ставлю там, где надо.
Я старательно морщу лоб и делаю вид, что вспоминаю все эти «зачины» и «эпитеты». Да я бы выучил их за десять минут, если бы вчера не обманул маму. Так глупо вышло! Мама вечером спросила: «Ты уроки все выучил?» А я сидел за компьютером, мне так не хотелось отвлекаться, чтобы объяснять, что у меня осталась невыученной только литература! Я ее собирался почитать перед сном. Ну я и сказал маме: «Угу». А мама сказала, что это очень хорошо, и если я свободен, то могу посидеть с Маринкой, пока они с папой съездят в бассейн. А с Маринкой разве поучишь? Ей девять месяцев, она ходить еще не умеет, но очень шустро ползает. Вот мы и ползали с ней весь вечер, до одиннадцати часов, пока мама с папой не вернулись. А потом уже поздно было признаваться, что у меня литература недоучена.
– Ну что, Никита, – окликает меня Елена Васильевна, – мы услышим от тебя что-нибудь вразумительное?
Я тяжело вздыхаю и уже собираюсь признаться, что с вразумительным ответом сегодня ничего не выйдет. Но тут открывается дверь, и в кабинет входит наш завуч с какой-то девочкой. Полная женщина в очках – наверное, мама девочки – остается в коридоре.