Утром в пятницу я просыпаюсь уже одна. Мама уехала ночью, а папу вызвали на работу раньше. Он ушел около шести. Я долго лежу в постели и размышляю, идти мне в школу в последний день перед каникулами или не обязательно. Если не приду, никто не узнает. За каникулы уже все забудут и не станут требовать у меня справку. Потом решаю, что у меня сегодня уникальный шанс появиться в школе в нормальном человеческом облике. Больше такого шанса не будет. Через неделю приедет мама, и после каникул я снова буду ходить в этой уродской форме и с заплетенными волосами.
Я вскакиваю с постели и начинаю разыскивать косметический набор, который мама отняла у меня вчера. Мне ведь еще накраситься надо вечером, вдруг на концерт попаду. Надежды, конечно, мало, билетов, скорее всего, нет… Ну а вдруг? Вдруг Белоусов что-нибудь придумает? Как-нибудь исхитрится и достанет? Он ради меня в лепешку разобьется. Да и Фомин тоже. Как я их выдрессировала! Сказка!
Косметику я не нахожу, хотя роюсь везде, где только можно. И где нельзя, тоже роюсь. Но набор словно в воду канул, как выражается мама. А может, она его с собой забрала? Только зачем он ей?
С косметикой облом, но зато я натыкаюсь на свои кроссовки на платформе, опять же подарок тети Жени. Мама спрятала их в прошлом году. Она сказала, что десятилетним девочкам нельзя носить каблук выше двух сантиметров. А тут платформа – целых восемь. (Она специально мерила линейкой.) И отобрала их у меня, я даже ни разу не успела никуда в них выйти.
Я решительно натягиваю кроссовки. Отлично, за год нога у меня почти не выросла. Значит, можно носить. Я надеваю джинсы, вязаный джемпер, распускаю волосы. Потом беру мамину старую, почти использованную помаду и слегка подкрашиваю губы. И еще долго верчусь перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. Ну, держитесь, однокласснички! И Белоусов, и Фомин, и Мальцева, и все остальные. Сегодня я просто неотразима.
Я перекладываю учебники из рюкзака в сумку и вдруг слышу свой телефон. Кто бы это мог быть так рано? Фомину, что ли, не терпится?
Нет, это мама.
– Да? – говорю я в трубку.
– Ангелина, ты в школе? – спрашивает мама.
– Уже выхожу.
– Как выходишь? Ты уже час как должна быть в школе!
Я удивленно смотрю на часы. Восемь тридцать. Уроки начинаются в девять.
– Мама, время только полдевятого.
– Ангелина! Опять ты все перепутала. Уже полдесятого.