Всего одиннадцать! или Шуры-муры в пятом «Д» (Ледерман) - страница 6

Андрей – настоящий герой, он в спецназе служил и на войне был. А теперь пожарным работает. Он в горящий дом идти не боится. Он в огонь как на работу идет, каждый день. А я к зубному врачу один раз войти не могу… Трус!

Но в этот кабинет реально страшнее, чем в огонь!

Бабусин внук орет на весь коридор. Надо же, дверь закрыта, а слышно, как будто он рядом. Моя рука сжимает обломанный край сиденья. Сама сжимает, без меня. Даже не замечаю, как деревянные края впиваются в ладонь. Потом долго разглядываю красно-белые следы.

Из кабинета пулей вылетает внук. За ним спешит-спотыкается бабуся. Я с трудом поднимаюсь. Сейчас или никогда. Как в тумане вижу гадкую усмешку пацана. Мне кажется, что это Андрей. Это он смотрит насмешливо и презрительно. Я не могу вынести этот взгляд. И я иду. На деревянных ногах. Прямо туда, в кабинет. И сажусь в пыточное кресло, и раскрываю рот. И зажмуриваюсь, когда в десну вонзается игла.

Я прихожу в себя уже дома. Отрываю голову от подушки и языком осторожно щупаю запломбированный зуб. Язык плохо ворочается – наверное, из-за укола.

– Проснулся? – говорит мама. – Что тебе там вкололи? Пришел и сразу спать лег. Три часа проспал.

Я не отвечаю, я устал. Я вернулся с войны. Победителем.

– Тебе уже есть можно. Будешь? – спрашивает мама. – Я блинчиков напекла.

Обожаю мамины блинчики. Но буду ждать Андрея. Здорово ужинать вместе с ним. Как хорошо, что он теперь с нами живет.

Трезвонит-надрывается звонок на двери. Это Кит. Только он один звонит в дверь, а не в домофон. Мы живем в одном подъезде. Я на втором этаже, он на пятом. Кит – это Никита, мой лучший друг. Мы дружим уже одиннадцать лет.

– Егор, ты заболел? – кричит с порога Кит. – Почему в школу не пришел?

– У зубного был, – говорю я и иду ему навстречу. Меня качает.

Кит передергивает плечами и спрашивает:

– Ну и как? Страшно?

Я оглядываюсь: не слышит ли мама? Нет, она в кухне.

– Да жесть вообще! Я даже слинять хотел, – говорю я правду. Ему я всегда говорю правду. Кит понимающе кивает. Потом говорит:

– А к нам новенькая пришла…

Ангелина

Заканчивается вторая неделя в новой школе. Мне здесь не нравится. На меня все смотрят как на помешанную. Кроме меня, никто не ходит в форме. У них, оказывается, и формы никогда не было. Девчонки приходят, кто в чем хочет – кто в платьях, кто в коротких юбках, а кто даже в джинсах. И только я – в школьном сарафане. Потому что так хочет папа. И спорить с ним бесполезно. Он не понимает, что я выделяюсь из всех, что меня сразу видно в классе. И на меня все оглядываются, шепчутся и хихикают. А когда классная руководительница похвалила меня за то, что я выгляжу очень опрятно и с меня всем надо брать пример, стало еще хуже. Со мной вообще перестали разговаривать. Моя соседка сбежала на первую парту, сказала, что ей плохо видно доску. И теперь я сижу одна. И хожу на переменах одна, и ем в столовой одна. Это Ирка Мальцева всех настраивает против меня, крыса ушастая. Она у них считается первой красавицей, модно одевается, ногти красит. Правда, лак бесцветный, чтоб учителя не ругались, но все равно видно, что ногти красивые и гладкие как пуговки. У нее тонкие изогнутые брови и длинная коса, аж до поясницы. И она вся такая крутая, все ей в рот смотрят. Девчонки, конечно. Они готовы затоптать друг друга, лишь бы постоять с ней рядом или посмотреть новые фотки в ее телефоне. Показать ей свои фотки – так это вообще честь! А уж если она посмотрела и снисходительно сказала: «Ну супер» – то тут вообще счастья полные штаны. «Ой, Ирочка, а мою посмотри! А мою!» Слушать тошно.