Мы с Китом молча следим за ним, пока он не скрывается из виду.
– Ты знал? – спрашиваю я. Меня уже отпустило. Я могу говорить. И дышать.
Он качает головой, потом говорит, все тем же бесцветным голосом:
– Случайно увидел. Когда сюда залез.
– А залез зачем?
Он пожимает плечами. Я высовываюсь из окна и смотрю вверх, на отвесную стену. Меня снова бросает в дрожь.
– Ты что, правда хотел… туда забраться?
Он опять качает головой.
– А зачем ты сказал, что позвонишь в колокол?
– Посмотреть хотел, что она ответит. Хотел, чтобы испугалась. За меня.
– А она?
– А она сказала: звони… Представляешь? Даже Мальцева испугалась, ненормальным меня обозвала… А она – лезь и звони.
Мне бы очень хотелось думать, что Ангелина ничего не знала про эту колокольню, не понимала, как это опасно. Но я не могу так думать. Она все знала. Я сам ей рассказывал. И про колокол на верхнем ярусе, и про разрушенные лестницы…
Знала – и все равно отправила его туда.
– Я давно все понял. Еще тогда, у Дома молодежи, – говорит Кит. – Только верить не хотел. А сегодня… поверил.
– Что давно понял?
– Что ей плевать. На меня. На нас обоих. Ей с самого начала было плевать.
– Наверно, – говорю я.
Мы снова долго молчим. Я думаю об Ангелине. Я хочу ее ненавидеть. Но не ненавижу. Я просто ощущаю какую-то непривычную пустоту. Как будто из меня что-то выдернули, а дырка еще не заросла.
Я смотрю на Кита. Он как деревянный, и лицо застывшее. Мне почему-то кажется, что ему хуже, чем мне.
– Давай с ней разберемся, – говорю я. – Всыплем ей по полной… За то, что она с нами сделала.
– Мы сами всё это сделали, – говорит Кит.
Мы стоим рядом у оконного проема колокольни и смотрим на вечерний город. Вокруг постепенно темнеет. В домах зажигаются окна. На улицах вспыхивают фонари.
– Кит, – говорю я. – Как ты думаешь… мы сможем дружить… как раньше?
– Не знаю, – говорит он.
Мы смотрим на городские огни. И не уходим. Потому что, если уйдем, снова будем поодиночке.
Мне жутко любопытно, как проходят вечеринки у старшеклассников. Что они там делают? Заказывают на дом пиццу, курят, пьют коктейли, танцуют? Или в жизни вечеринки проходят не так, как в кино? А как? Спросить у Макса нельзя, я вроде как в седьмом классе и сама должна это знать. Я же не могу ему признаться, что ни разу в жизни не была ни на каких вечеринках. На все детские дни рождения меня водила мама. И там всегда были взрослые, которые за нами следили. Сегодня взрослых не будет. Макс сказал: несколько парней и девчонок. Интересно, как он меня им представит? Скажет: «Это моя девушка»? Девушка! Как здорово звучит, просто супер!