Интерфейс опять выскочил и показал новую посылку. Я и не знал, что тут и внутренняя почта есть.
Никто не должен знать про Охоту!
Вот такое они мне накатали. Радуйтесь, что читать умею, придурки. Иначе у вас были бы проблемы. Я закрыл экран и посмотрел на Свена. Он смотрел на меня и ждал. Я чуть заметно кивнул и отвернулся. Интересно, заметил толстяк или нет?
Свен сел в машину, рядом с водителем и устроился поудобнее. Что-то сказал ему и машина отстала.
— Знаешь их? — крикнул сквозь ветер толстяк. Я отрицательно покачал головой.
— Знааешь, — почти пропел он, — и мне скоро расскажешь.
Навык «Общение» увеличен на 6 %
* * *
Время 16.30 День 3. Осталось играть 27 дней.
Полицейский участок с высоты полета выглядел шикарно. Огромная крыша, расчерченная местами для полицейских авто. По краям крыши установлены огромные прожекторы и лампы, которые освещают площадку. Вот только машин нет совсем. Наша была первая, а может и единственная. Остатки былой роскоши. Представляю, как здесь было раньше, до Мятежей. Машины взлетали и садились, бегал обслуживающий персонал, ездили по крыше роботы-заправщики, разгружали преступников.
Пока машина садилась, я вспоминал, все что знал про структуру полицейского участка.
Три этажа.
На третьем находится начальство, на втором оперативники, камеры предварительного заключения, камеры временного заключения для алкашей и наркоманов. Здесь проводятся допросы и опознания.
На первом этаже тюрьма, содержатся заключенные. Там всякие плохие вещи творятся и попасть туда никто не хочет. Оттуда выход только в шахты.
На этом мои знания заканчивались. Благодаря маминому воспитанию я с криминалом редко сталкивался, поэтому полицейских не сильно интересовал. Вот нужно было этому гаду в морду бить? Что на меня нашло, боец, блин. Поспрашивал бы, да скорее всего отпустил.
Машина остановилась и толстяк встал, перелез через правый борт и пока те, что в кабине медлили, открыл его и начал отдирать ленту.
Полицейский, тот что помоложе, подошел к нам и следил за его действиями.
— Чего, Адольф? — буркнул тот.
— Шеф, имею мысль, что ты неровно дышишь к этому алкашу, милый друг.
Знакомые словечки. Я присмотрелся, но не вспомнил лицо.
— Я беспристрастен, — буркнул толстяк, — но не люблю когда бьют людей в форме.
— Особенно когда в форме ты, — уточнил полицейский и отошел к напарнику. Жирдяй ничего не ответил и схватил сетку у моего горла.
— Сейчас будет немножко больно.
— Эй, эй! — закричал полицейский и подбежал, когда я уже грохнулся лбом о крышу.
— Уронил, — сказал жирдяй, — извиняюсь.