На этот раз Ли показалось, что затравленное, бьющееся в панике существо, мелькнувшее в ее глазах, беспомощно ударилось об одну стену, о другую, не чувствуя боли. Но когда он невольно шагнул к Элизабет, она попятилась, словно увидела перед собой убийцу.
— Нет, нет, нет! — приглушенно вскрикнула она.
Растерявшись, он недоуменно уставился на нее.
— Дело во мне? — спросил он. — Элизабет, это я виноват? Если да, напрасно вы боитесь. Меня с вами не будет, я уезжаю в Кембридж вместе… вместе с моей райской птичкой. Вы меня и не увидите, клянусь вам! — пообещал он, чувствуя, как у него разрывается сердце.
Она закрыла лицо ладонями и глухо выговорила:
— Ты здесь ни при чем, Ли. Совершенно ни при чем.
С трудом сдерживая слезы, он шагнул ближе и замер.
— Если дело не во мне, тогда в чем? Что случилось, Элизабет?
— Ничего.
— Неправда, должна же быть какая-то причина! Объясните, прошу вас.
— Ты совсем мальчишка. Для меня ты — никто. — Она подняла голову и устремила на него взгляд застывших глаз. — Потому ты и не понимаешь. Просто скажи Александру, что я не приеду. Я не могу, не могу!
— Идите сюда, сядьте скорее. — Собравшись с духом, он обнял ее за плечи и усадил на траву — какой хрупкой и тоненькой она оказалась! Как ни странно, она не отбивалась, наоборот, прильнула к нему. От нее исходил аромат жасмина и гардений — слабый, неявный. Ли уселся по-турецки рядом с ней, но не слишком близко.
— Я помню, что я мальчишка. И знаю, что ничего не значу для вас. Но я многое понимаю. Объясните мне, что случилось, и я попробую исправиться и помириться с вами. Это из-за детей? Вы не хотите увозить их из дома? Боитесь за Анну? — Элизабет не ответила, а он продолжал: — Вы напрасно беспокоитесь. Александр разрешил вам взять с собой всех пятерых сестер Вон и Крылышко Бабочки. На корабле он забронировал для вас целую палубу, вы будете путешествовать в роскоши. А в Лондоне вас ждет огромный особняк на Парк-лейн, прямо напротив парка. К вашим услугам конюшни, верховые лошади, открытые и закрытые экипажи, полный штат слуг — от дворецкого до судомоек. Немыслимая роскошь!
Но она по-прежнему молчала и смотрела на него не так, как на чужого, ничего для нее не значащего человека. Но разве такое возможно?
— Или дело в моей матери? В ней, да? Даю вам слово, что Александр ничем не выдаст себя. Для всех мама будет вашей лучшей подругой, которую вы взяли с собой в путешествие, чтобы справиться с детьми. Он обещал вести себя благопристойно, поэтому из-за мамы не волнуйтесь.
Но выражение ее лица ничуть не изменилось, и Ли умолк, не зная, чем успокоить ее и убедить в необходимости поездки.