У Оливера почему-то возникло такое чувство, что это не простое зеркало, а одностороннее, позволяющее наблюдать с другой стороны. Медленно встав с кровати, он нетвердым шагом подошел к своему отражению и ударил ладонью по стеклу. Послышался глухой стук, словно перед ним пласт пластмассы, толщиной сантиметров пять, а то и больше.
— Эй, есть там кто-нибудь? — позвал он громко.
Никто не ответил. Тогда он решил для начала осмотреть, как ему представлялось, свою камеру заключения. За перегородкой действительно оказался один унитаз и умывальник из какого-то золотистого металла. И все, больше в комнате, кроме кровати и небольшого столика у изножья, ничего не было. Ну, еще и металлическая дверь у самого зеркала с непонятными завитушками на ней, при этом чеканка отливала таким же цветом, как и унитаз с раковиной. Подойдя к ней и ударив ладонью, он понял, что она еще крепче стекла.
«Что же случилось? — судорожно подумал он, стараясь припомнить все детали того вечера. — Сколько прошло времени? Алкоголь уже явно выветрился. А что, если произошедшее было не сном? Да нет, Гек, этот слабак, да чтобы напал на здоровяка Джо и так его отшвырнул? И еще эти чудовища. Это точно сон, навеянный байками Джо о демонах и выпивкой. — Он вернулся на кровать, положив подушку так, чтобы ему было удобней сидеть, прижавшись к стене спиной. Он подумал, что если кто-то за зеркалом увидит, что он пришел в себя, то непременно все ему разъяснит. — Что разъяснит? Может, это не камера, а действительно больничная палата, только вот сама больница в тюрьме? Что, если на нас и правда напали, только не демоны, а люди? Да, я смотрел какой-то фильм или передачу, где говорилось, что иногда память обманывает саму себя, когда происходит что-то, что шокирует человека. Воспоминания подменяются, чтобы человек не сошел с ума».
Не сошел с ума! Оливер не понимал, как воспоминания о всяких демона не позволят ему свихнуться. Лучше уж помнить то, что произошло на самом деле. Неужели Гек, Джо и… Бека мертвы? От этой мысли Оли чуть не расплакался, но он не собирался выставлять свои эмоции напоказ.
— Я несовершеннолетний! — крикнул он отражению. — Я знаю свои права! Вы не имеете права меня тут держать без согласия родителей.
Отец Оливера был законченным пьяницей, и он понимал, что даже пробудь он здесь целый месяц, тот не сильно будет волноваться, лишь расстроится пропаже порученца, бегающему в магазин за огненной водой, и теперь придется делать это самому или посылать собутыльников. За бутылку он согласится подписать любые бумаги, даже не читая.