Казаки, которые, как я уже говорил, воевали в этих краях не первый год, хорошо знали местные нравы и вовремя подсказывали мне, как следует себя вести при встрече со старейшинами лурских селений, что следует сказать им и чего ни в коем случае говорить не надо. А у меня хватило ума не показывать свою фанаберию, а прислушаться к советам седоусых урядников. Поэтому кроме столкновений с несколькими бандами куртатинцев и луров, разбойничий нрав которых был всем хорошо известен, боевых действий нам до поры до времени вести почти не довелось.
До Керманшаха наша бригада дошла благополучно. Если у нас и были потери, то в основном от болезней – малярии и холеры. И хотя санитарный отряд бригады, в котором работали врачи, присланные с эскадры адмирала Ларионова, и объясняли солдатам – как уберечься от болезней и что можно, и что нельзя есть, но больные все равно были. Правда, как рассказывали мне мои казаки, по сравнению с прошлым годом заболевших было не в пример меньше, а умирало от болезней после лечения в летучих госпиталях бригады совсем немного солдат.
– Эх, Николай Степанович, – говорил мне мой помощник, подхорунжий Никита Головин, – помню, как в прошлом году приехал я в Сакиз – мы тогда готовили к наступлению на Мосул. Жара страшная, с пустыни ветер подует – словно огненным ножом по людям проведет. А солдатики бедные считай что через одного больны лихорадкой. Как начнется приступ, так даже в такую жару его озноб бьет – только зубы стучат. Спасибо большое командиру нашему, Николаю Николаевичу Баратову. Пожалел он нас, приказал отвести войска от этих мест гиблых к горам персидским. Там и жара поменьше, и малярией не так сильно болеют. А то мы все бы там остались – у речки этой, Диалы проклятой.
– А ведь, Никита Спиридонович, где-то там, если верить тому, что древние рассказывали, – улыбнулся я, – был рай, росло Древо познания добра и зла. В тех краях наша прародительница Ева соблазнила мужа своего Адама, после чего и свершилось грехопадение.
– Не может быть, Николай Степанович! – воскликнул подхорунжий Головин. – Какой же там рай – там воистину ад кромешный. Не хотел бы я снова попасть в те гиблые места.
– Ну, это не мы с вами решаем, – я развел руками, показывая, что, дескать, наше дело солдатское и против воли начальства не попрешь…
С некоторых пор нас начали беспокоить не мелкие шайки местных разбойников, а хорошо подготовленные и достаточно хорошо вооруженные группы кавалеристов, которые больше частью вели за нами наблюдение и старались в бой с нами не вступать. Но несколько раз вражеские разведчики – именно разведчики, а не грабители караванов – пытались подобраться к нам поближе, чтобы скрасть языка. Но казачки мои были людьми опытными, и их голыми руками было взять не так-то просто.