К тому же из группы технического обеспечения нам передали хитрые приборы – специальные очки, с помощью которых ночью было все видно, словно в сумерках. И подобраться незаметно к нам в темноте – а именно тогда начинали действовать вражеские разведчики, было уже невозможно.
Один раз они напоролись на наш секрет, подняли стрельбу и, потеряв двух человек убитыми, сбежали. Меня удивила их экипировка. Вместо старых винтовок, чуть ли не времен Надир-шаха Афшара, у них были новенькие английские карабины Ли-Энфилд. Кроме того, у одного из них, видимо старшего, при себе был кошелек, набитый британским фунтами, турецкими лирами и персидскими туманами. Похоже, что этим людям неплохо платили за их ночную работу.
В другой раз группа, которая попыталась тайком подобраться к нашему лагерю, оказалась более многочисленной. Но и она ушла не солоно хлебавши. У нас было рано четыре казака, правда, легко. А вот противник понес существенные потери. Поутру мы нашли на поле боя восемь трупов, британские винтовки, легкий пулемет Льюиса и много боеприпасов. Один из убитых со светлыми волосами и европейскими чертами лица был совсем не похож на азиата. Обшарив его карманы, мы нашли бумажник, в котором среди фунтов и туманов лежала фотокарточка. На них был запечатлен владелец этого кошелька в британском офицерском мундире. К его плечу доверчиво прислонилась молодая и довольно красивая девица. «Любимому Генри от Мэри. Бристоль. 1916 год» – было написано на обороте фотографии.
«Понятно, – подумал я. – Значит, союзники наши все-таки решили заняться нами вплотную».
Я доложил о случившемся по рации в штаб бригады. Оттуда вскоре поступил приказ, отданный лично великим князем – попытаться взять языка и выяснить, кто именно так настойчиво нами интересуется и кто командует этими людьми.
Я посоветовался с подхорунжим Головиным и послал в поиск трех самых опытных наших разведчиков. Через сутки они вернулись. У одного из них – урядника Широкова – была перевязана рука и разорван бешмет. Они привели тоже изрядно помятого пленного. Это был куртатинец, который поначалу прикидывался, что не понимает по-русски.
Но мои казачки умели развязывать языки. Вскоре пленный заговорил, да так, что я едва успевал записывать то, что он нам рассказывал. Выяснились интересные подробности. Оказывается, нами действительно заинтересовались британцы. Главным у них был некий «полковник», к которому, несмотря на его маленький рост и тщедушное телосложение, другие англичане относились с большим уважением. По словам пленного, он уже бывал в этих краях, когда велись переговоры между британским генералом Таунсендом, осажденным турками в Эль-Куте, с командующим турецкими войсками Халил-пашой. Но переговоры прошли неудачно для британцев, и генерал Таунсенд капитулировал.