На первом же ночном привале старший урядник отозвал в сторону своего командира.
– Волки это натуральные, Иван Никодимович, – тихо сказал он, – и ни разу не городские. Но не охотники. Смотрят и движутся совсем иначе, чем мы. Хотя на тигру я бы с ними пошел.
Иван Тетеря только вздохнул. Офицер военного времени, сумевший дослужиться за два с половиной года за счет своей храбрости и сметки от подхорунжего до подъесаула, он и сам не раз примечал в своих недавних спутниках много чего интересного. Ну не похожи они были на знакомых ему фронтовиков германской войны. Не похожи, и в то же время опыт войны у них явно был, да еще какой. Ближе всего к ним по повадкам стояли кубанские пластуны и солдаты полковых охотничьих команд. Но все же это было не то.
А оружие, а снаряжение. Вы только подумайте – три ручных пулемета на взвод, да еще что-то вроде тяжелых крепостных ружей с оптическим прицелом, бьющих чуть ли не на версту. И все оружие замотано белыми тряпками. Зимой не разглядишь их, пока не наступишь.
– Кадровые оне, Акинфий Никитич, – ответил он чуть погодя, – и пострашнее тигры зверь бывает двуногий – человеком кличут, сам знаешь, как оно на войне бывает. На того зверя они и охотники, но ты все равно приглядывайся – что там да как.
Как и ожидалось, на дальнем перевале у семеновцев не было даже пикетов, хотя путь там торить не пришлось. В обход железной дороги, за которую сейчас велись бои, до них явно прошел, возможно даже не один, санный обоз. Война войной, а жизнь в этих краях продолжала идти своим чередом. На укатанной дороге стало двигаться полегче, но и риск нежелательных встреч тоже возрос.
Покрутив ус, Иван Тетеря посоветовался с Николаем Бесоевым, и тот приказал усилить головной дозор еще двумя парами бойцов.
Но ни нагнать попутный, ни напороться на встречный обоз им так и не довелось. Правда, все эти предосторожности все же сыграли свою роль, но уже позже, сегодня после полудня, в родной Даурской степи у поселка Семиозерье, от которого до станции Даурия оставалось чуть более двенадцати верст. Места тут уже пошли людные, поэтому шли сторожко, высылая не только головной, но и фланговые дозоры. Тем более, что на снегу виднелись не только следы санных полозьев, но и отпечатки копыт верховых разъездов.
Это только кажется, что степь ровная как стол. А на самом деле она вполне изобилует балками, сопками, увалами и невысокими холмами, между которых и петлял как обычно торный санный путь. И вот у одного такого поворота головной дозор остановился, настороженно прислушиваясь. Там впереди что происходило. Пронзительно и отчаянно кричала какая-то женщина, гнусаво звучали мужские голоса, переговаривающиеся по-монгольски.