— Поскольку ты все равно решил проводить её в последний путь, хотя бы издали, то решил, почему бы не взять меня с собой? Покрасоваться передо мной своим романтическим горем? Ромео и Джульетта, да? Только Ромео из тебя не очень получается. Твою Джульетту ещё похоронить не успели, а ты уже клеишься ко мне.
— Я не клеюсь… — быстро сказал Стасик. — Я…
— Что — ты?
— Это сложно объяснить.
Девушка положила бинокль на подоконник и повернулась к парню.
— А ты попробуй. Может, я пойму.
— Ну… мне казалось, что я тебе не совсем безразличен, — выдавил Стасик, потеряв всю свою самоуверенность. Если теперь он и был похож на петуха, то на петуха, облитого водой, ошарашенного и жалкого.
— И поэтому тебе показалось, что я смогу утешить тебя в твоем горе? — насмешливо спросила Вика.
Стасик молча пожал плечами.
— Тебя кто-нибудь когда-нибудь утешал? — продолжала она свой допрос.
— Ну… — промямлил Стасик. — Родители.
— Брось придуриваться! Ты понимаешь, что я не о том.
Стасик поглядел ей прямо в глаза и сказал:
— Утешали.
— Кто? Катька? Или не только она?
— Она.
— И как это было? — Вика немного расслабилась. Так расслабляется человек, услышавший то, что желал услышать.
— Нормально, — Стасик пожал плечами с видом бывалого бойца сексуального фронта.
— Расскажи, — попросила девушка.
— Да ладно, Вика, зачем тебе это? — отозвался Стасик. — Тем более, сейчас…
— Тем более, в такой день? — уточнила Виктория. — Как раз в такой день и надо. А то что получается? — её губы вдруг скривились в злой усмешке, не по возрасту злой. — «Моя милая в гробу…», да?
— Перестань! — Стасик подскочил. — Как ты можешь?
Вика уже взяла себя в руки.
— Просто хотела продемонстрировать тебе, что не хуже твоего умею подковыривать, если захочу.
— Я не подковыривал, — сказал Стасик.
— А что же ты делал? Пыжился передо мной? Давай, пыжься дальше.
— Я не пыжился перед тобой, — Стасик подошел к ней вплотную. — Я, может, чепуху всякую нес, но я… Ты знаешь, когда ты мне позвонила и сообщила о смерти Катьки… Не знаю, почему, но я словно ждал этого… То есть, я не хочу сказать, будто ждал Катькиной смерти. Тем более, такой жуткой. Но я ждал какой-то развязки. Ну, было чувство, будто я в сумасшедших гонках участвую, и мою машину вот-вот занесет. Или… когда ты летаешь во сне, и вдруг зависаешь в воздухе, который становится таким густым и вязким, и тянет вниз и вниз. И ты готов на что угодно, лишь бы тебя перестало тянуть к земле. А потом… Потом ты уже хочешь приземлиться, даже если при этом сильно расшибешься, но уже не можешь сдвинуться ни туда, ни сюда. Воздух такой, слишком плотный, понимаешь? И тут лучше поскорее проснуться, чем вот так висеть. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь крикнул, разбудил меня… И почему-то больше всего хотелось, чтобы это была ты!