— Теперь понимаю, — хмуро сказал Стасик.
— Но ты, видно, совсем был плохой, если меня с собой поволок. Зачем ты это сделал? Ты ведь знал, что будет?
Стасик угрюмо рассматривал свои руки.
— Я думал… — пробормотал он. Потом, собравшись с духом, продолжил. Я… Только сейчас я тебе скажу такое… Не обижайся, ладно?
— Кончай париться! — сказала она. — Нас в любой момент могут шлепнуть, и кому тогда какое будет дело, что я знала и что не знала? А выяснить все между нами нужно до конца — хотя бы из-за того, что… ну, что мы так влипли.
— Хорошо, — Стасик глубоко вздохнул. — И вот, у меня появился пистолет, и я совсем иначе себя стал чувствовать. А потом позвонила ты, и спросила, собираюсь ли я быть на похоронах. И я… Не знаю, почему я рассказал тебе об этой квартире. Но мне хотелось — хотелось, понимаешь! чтобы ты хоть какое-то время была рядом со мной. Я решил, что выгоню тебя, когда будет подходить срок. Но… но мне было в кайф представлять, что в той квартире я хоть какое-то время…
— Будешь не одинок? — спросила Вика, кладя ладонь на его руку.
— Нет. Буду рядом с тобой. Рядом — вот в чем все дело! Если бы это была не ты, а кто другой, я бы не назначил встречу! И… — он поперхнулся, потом мужественно продолжил. — Видишь ли, меня так тянуло к тебе, что я не знал, от чего у меня больше в глазах темно: из-за смерти Катьки или из-за этой тяги! И ведь это было неправильно, так? То есть, теперь я знаю, что правильно, но тогда я думал иначе. И я… я решил развязаться со всем. По мужски и жестко. Чтобы… Чтобы не стыдно было умирать.
— Ты хотел выгнать меня? Ты думал, я уйду без тебя? Я бы ведь учуяла, что ты задумал.
— Ты бы ушла, — Стасик медленно покачал головой. — Когда мы с тобой договорились, что пойдем вместе, мне стало совсем тошно. Тошно оттого, что у меня голова кружилась, когда я представлял, что мы будем бок о бок смотреть в бинокль и я буду дышать твоими волосами. И я… я себя ненавидел! И я придумал, что я сделаю, — его голос стал совсем тихим, и, поскольку Вика сидела неподвижно, он наклонился к самому её уху. — Я решил, что изнасилую тебя и вышвырну. А потом застрелюсь — за все рассчитавшись. В том числе и за то, что с тобой учинил. За то, что поломаю тебе всю жизнь.
— Ты? Меня? Ты всерьез думал, что у тебя получится? — Вика почти развеселилась, несмотря на ужас их положения и серьезность чуть не с кровью вылившегося признания.
— Да… — пробормотал Стасик. — Не смейся. Чего смешного? То есть… Даже когда мы оба хотели, и ты не сопротивлялась… все кончилось разговором о прыщах. Что уж говорить, если бы ты начала отбиваться? И потом… Я не хотел умирать, не узнав, что такое женщина. И этой женщиной могла быть только ты!