— То есть каждого перевертыша обязаны отдавать вам?
— Нет. Есть те, кто не развивает свои способности, есть те, кто предпочитает оградить свою семью от остальных. Но это случается редко. Потому что те, кто учился в Линдхольме сам, привозит потом на остров своих детей. Основной курс обучения длится всего четыре года. За это время дети учатся владеть даром.
— Курс молодого перевертыша? — Тома язвительно хмыкнула.
— Что?
— Ничего. Допустим, у вас там все прекрасно. Но я не понимаю, зачем я вам, ведь даже неизвестно, есть ли у меня эта… способность, — девочка показала в воздухе кавычки.
— Есть признаки. Дата рождения, — загибала пальцы Вукович. — Способность к языкам и… твоя мама.
— Что? Но она-то родилась двадцатого июня!
— Солнцестояние выпадает на разные дни. Иногда на двадцатое, иногда на двадцать первое. Для нас дата не так важна, мы отмечаем день рождения исходя из расположения Солнца.
— И вы уверены, что мама была… такая же, как Вы?
— Она была звероликой, если ты об этом. Да, она тоже училась в Линдхольме, есть записи.
— И этот профессор знал ее?
— Конечно. Профессор Эдлунд, если можно, — Вукович подчеркнула имя. — Они должны были знать друг друга. Он немного старше твоей матери и никогда не уезжал с острова надолго. Это его родное место, до него директором пансиона был его отец.
— А он — тоже?..
— Да. Он летний.
— И все равно я не понимаю, что мне делать в пансионе, — Тома сосредоточенно теребила край своей футболки. — Не могу же я там просто сидеть и тужиться каждый день в надежде в кого-то превратиться. С тем же успехом я могла бы мечтать снести яйцо. Это попахивает каким-то психозом. Ажурная шизофрения, как говаривала наша географичка. А можно мне пожить где-нибудь в человеческом месте? Могу вернуться в детский дом, если хотите.
— Тебе сейчас тяжело, — хорватка положила руку Тамаре на плечо. — Но подумай вот о чем. Что было бы, если бы ты впервые обратилась на глазах у учителей или других детей? Вышел бы скандал. Тебя бы передали ученым. Ты могла бы сойти с ума.
— Но теперь-то вы меня подготовили. Вырастет хвост — переживу. И уж точно тогда к вам на остров приеду.
— Профессор Эдлунд считает, что ты должна быть рядом с нами к моменту первой трансформации.
— Вы говорите только про то, что считает он! А вы? Сами-то вы что думаете?
— Не знаю, — честно ответила Вукович. — Но я доверяю ему больше, чем себе. И теперь вижу, он был прав. Тебе надо дать время свыкнуться с этой мыслью, узнать о мире, к которому ты, вероятно, принадлежишь.
— А если нет? От чего это вообще зависит? Или каждый, кто родился в день солнцестояния, может оказаться перевертышем?