— Я могу...
— Здравствуйте? — кричит мужчина при входе в магазин.
Вы должно быть шутите! У нас никогда не бывает много посетителей, и я думаю, что два человека за день уже чересчур.
— Спрячьте меня! — взвизгнув, кричит Эмили и кидается в глубь магазина.
— Какого хрена? — спрашиваю я, озадаченный ее странным поведением.
— Мне очень жаль. Только, пожалуйста, позвольте мне спрятаться здесь. Я ни к чему не буду прикасаться, — тараторит она, пихая руки в карманы пальто, глазами отыскивая место, чтобы спрятаться.
— Не двигайся, — командую я, шагнув в павильон магазина и закрыв за собой дверь в мастерскую.
Прилавок находится за дверью мастерской, я сконструировал этот так, чтобы держать людей подальше от моей работы. Не то, чтобы это сработало и с Эмили, но парень уже нетерпеливо мялся у двери, и у меня не оставалась другого выхода.
— Чем могу помочь вам? — спрашиваю я настолько профессионально, насколько могу.
— Да. Я Адам Уоррен, — говорит он и протягивает мне руку.
— Гаррет Шарп.
Я хватаю его ладонь и пожимаю.
— Я живу в старом викторианском доме на улице Клиффа. Собираюсь делать ремонт, и мне нужны новые шкафы. Сандерс сказал, ты делаешь их. Надеюсь, сделаешь их и мне тоже.
Он руками приглаживает свой жакет, который надет поверх темного костюма. Его волосы — я не знаю, как он это сделал — идеально зачесаны в сторону. Чувак выглядит, как модель или мальчик Барби, если такой существует.
Я открываю ежедневник и отмечаю пальцем нужное место.
— Могу прийти и дать вам оценку в следующую пятницу.
— Я удостоверюсь, что моя девушка будет там. В какое время?
— В десять.
— Эм обычно тогда только открывается. Может вы выкроите время после трех, когда она закрывается?
Я чувствую, как бумага врезается в руку, когда он спрашивает. Почему его девушка прячется от него в моем магазине? Почему, бл*дь, я не знаю, что у нее есть парень? Я видел этого парня в городе, возможно, еще когда жил там, и я никогда не видел его с Эмили.
Я смотрю на него в тот момент, когда он трахается со своим телефоном, сверяясь с расписанием. Когда его темно-синие глаза резко смотрят на меня, я отвечаю:
— Десять — это единственное время, в которое я могу прийти в ближайшие две недели. Мы сейчас очень загружены.
Это не ложь. У меня заказов на восемнадцать месяцев вперед. Но я могу прийти к нему домой в любое время, потому что сам составляю график. Но для него не готов и с места сдвинуться.
— У меня все получится, — уверяет он меня.
Я уточняю детали, и он бросается к двери с телефоном у уха. Думаю, можно с уверенностью сказать, что Адам мудак. Я ударяю блокнотом по прилавку и иду в мастерскую, чувствуя раздражение.