Может, напрасно себя казню? Девочка-то решительная. И очень даже. Возьмёт да скрутит Зухуршо в бараний рог. Такие решительные чаще всего забирают полную власть над мужем. И станет наш грозный Зухуршо подкаблучником. А златовласая красавица сделается Шамаханской царицей, будет править ущельем Санговар из опочивальни…
А между тем Зухуршо прошествовал в центральную точку очередной мизансцены – к трупу Рембо – и вопросил:
– Кто у вас асакол, староста?
Из толпы неспешно вышел человек. Плотный, кряжистый – хоть помещай его в музей с табличкой «Сельский руководитель нижнего звена». Экспонат был выполнен с идеальной точностью, которую подчёркивал даже незначительный изъян: староста сильно косил на один глаз, что не мешало ему держаться с большим достоинством.
– Я асакол.
Но в тот же миг из-за кулис на сцену выскочил, как чёртик из табакерки, кривой нескладный мужичонка – давешний сват Зухуршо. Я ещё прежде наблюдал, как он, завершив свою миссию, юркнул к углу мечети, возле которого маялись представители кишлачного руководства, и примостился с ними рядом. Оба возмущённо воззрились на наглеца, но отогнать не осмелились. Прихрамывая, он вылетел вперёд и закричал во весь голос:
– Я асакол!!!
– Эй, Горох, куда лезешь?! – взволновался народ. – У нас есть асакол.
– Он не асакол, – возразил Горох. – Он сельсовет.
– Асакол – сельсовет, какая разница?
Горох пояснил:
– Сельсовета советская власть поставила. Умерли Советы, пропал и Сельсовет. Ихней власти, – он скособочился в сторону Зухуршо, – новые люди нужны. Теперь я старостой буду…
Зухуршо осклабился:
– Ещё кто-нибудь есть? Кто ещё староста? Выходи! У вас, талхакцев, все не по-людски. Может быть, вы все асаколы? Выходите, не бойтесь.
– Сами старосту выберем! – крикнули из толпы.
– Чем Гороха, лучше Милисý!
На сцену выпихнули из массовки новое действующее лицо – дауна, будто грубо слепленного из необожжённой глины. Лицо – кое-как сглаженный ком с дырами, обозначающими глаза, рот и ноздри. На голове у дурачка – измятая, насквозь пыльная милицейская фуражка. Изо рта торчал большой глиняный свисток. Даун поправил фуражку, начальственно оглянулся на толпу и засвистал.
Зухуршо усмехнулся:
– Вот достойный вас асакол. Его и назначу. Хотите?.. Ладно, люди Талхака… Научу, как надо выбирать. Я на вас зла не таю. – Он махнул рукой Сельсовету: – Иди сюда, косой… И ты, хромой, подойди. Станьте один напротив другого… Драться будете. Кто победит, тот – староста.
Они, кряжистый Сельсовет и щуплый Горох, медленно и неохотно потащились на боевые позиции, а я отчётливо увидел, что немощный на вид хромец – опасный противник. Затаённая ярость отщепенца – против физической силы… Я не взялся бы предсказывать, кто одержит верх.