Мэтр Терин опустил глаза, покручивая на пальце кольцо из черненого серебра, на котором со стороны ладони красовался вытравленный Знак Лесного Пса, третий по старшинству.
- Твой отец, Инген, единственный, кто за время моего наставничества приблизился к нему, получив Знак Большого Зверя. Но и ему не все техники боя давались одинаково легко... Мы с твоим праотцем носим Знаки Пса - теперь это старшие Знак во всем Ардегралетте... Твой праотец, в свое время, был ближе к Знаку Зверя, чем я, надо признать. Он всегда одерживал верх... Ты же знаешь, как я стал главным наставником? - мэтр Терин, поднял глаза на Марена, и принц молча кивнул.
Видел ли мэтр этот жест? И все же юноша не произнес ни слова, ожидая продолжения.
Глаза наставника вернулись к кольцу - Знак Атеом уже трижды скрылся на стороне ладони и показался вновь. Молчание затянулось.
У принца возникло ощущение, что мэтр хочет что-то сказать или о чем-то спросить, но не может подобрать слов, не знает, как начать, будто боясь услышать ответ, который, как прекрасно знает, будет чистой правдой: честь Перворожденного не приемлет лжи.
- Почему ты так поступил? Почему поддался? - наконец спросил тот напрямую. - Ты мог победить?
Принц не ответил. Он молча наблюдал за наставником, все еще не зная, видит ли наставник его так же хорошо?
- Значит, мог, - задумчиво кивнул главный наставник самому себе. - Еще с первого удара... Сейчас я понимаю...
"Значит, видит", - решил Марен.
Но мэтр Терин заметил лишь слабый блеск, который не мог быть ничем иным, кроме как глаза Марена. Он часто видел эти сапфировые искры, когда рука принца Летар сжимала меч, и "стальная песня" звучала во дворе Атеом - стук сердца отбивал устойчивый ритм, а рассекаемый воздух "насвистывал" незатейливую мелодию, приятную слуху любого воина. Она то лилась, словно неспешный ручеек, сопровождаемый потрескиванием костра, то взрывалась грохотом, срывающегося оползня, под дробный бой ливня, бьющего в стекло, и завывания урагана, гнущего к земле хрустящие деревья. Но ни на миг не теряла мелодичной связи.
В такие моменты хотелось выхватить меч и ринуться в разворачивающийся перед внутренним взором бой, где присутствовали и Боги, и драконы, и Бесплотные, которых никто не встречал с тех пор, как заперли Врата Ифре... А, может, и вовсе никогда... И, конечно же, достойная смерть. И ледари, голосами предков зовущие в Имале... Ладони прекрасных дев касались кожи, нежные гибкие пальцы обвивались вокруг запястья, и раскрывались Чертоги Богов, где Золотое Солнце не карает, и где великий Маук, Бог охоты и воинской чести, лично приветствует каждого достойного...