|
| One lacquey carried the chocolate-pot into the sacred presence; a second, milled and frothed the chocolate with the little instrument he bore for that function; a third, presented the favoured napkin; a fourth (he of the two gold watches), poured the chocolate out. | Первый лакей торжественно вносил шоколад в священные покои его светлости; второй взбивал и вспенивал шоколад особой маленькой мутовкой, которую он для этой цели всегда носил при себе; третий подавал любимую салфетку; четвертый (тот, что с двумя часами) наливал шоколад в чашку. |
| It was impossible for Monseigneur to dispense with one of these attendants on the chocolate and hold his high place under the admiring Heavens. | Ни без одного из этих четверых шоколадочерпиев монсеньер, разумеется, не мог обойтись, не уронив своего достоинства, ибо он был так высоко вознесен, что само небо с изумлением взирало на своего баловня. |
| Deep would have been the blot upon his escutcheon if his chocolate had been ignobly waited on by only three men; he must have died of two. | Каким несмываемым позором было бы для его фамильного герба, если бы в этой церемонии подношения шоколада участвовало не четверо, а только трое: ну, а уж если бы их осталось двое -он бы просто не пережил этого. |
| Monseigneur had been out at a little supper last night, where the Comedy and the Grand Opera were charmingly represented. | Накануне монсеньер ужинал не у себя дома, а в тесном интимном кругу, украшенном прелестными представительницами Оперы и Комедии. |
| Monseigneur was out at a little supper most nights, with fascinating company. | Монсеньер почти каждый вечер ужинал не у себя дома, и всегда в самой изысканной компании. |
| So polite and so impressible was Monseigneur, that the Comedy and the Grand Opera had far more influence with him in the tiresome articles of state affairs and state secrets, than the needs of all France. | Монсеньер отличался такой обходительностью и такой тонкостью чувств, что, даже когда ему приходилось возиться со скучнейшими государственными делами и государственными секретами, он и тут руководствовался главным образом интересами Оперы и Комедии, а отнюдь не нуждами Франции. |
| A happy circumstance for France, as the like always is for all countries similarly favoured!-always was for England (by way of example), in the regretted days of the merry Stuart who sold it. | И, конечно, Франция чувствовала себя польщенной и могла только радоваться этому, как и всякая страна, когда к ней проявляют столь галантное отношение; так, например, радовалась Англия в невозвратимые дни торговавшего ею веселого Стюарта[28]. |