|
| At the gallows and the wheel-the axe was a rarity-Monsieur Paris, as it was the episcopal mode among his brother Professors of the provinces, Monsieur Orleans, and the rest, to call him, presided in this dainty dress. | Орудовал ли он у виселицы или у колеса (в то время редко рубили головы), - господин Парижский - так, следуя епископскому обычаю, величали его ученые собратья провинциальных кафедр, господин Орлеанский и прочие, -неизменно выступал в этом изысканном одеянии. |
| And who among the company at Monseigneur's reception in that seventeen hundred and eightieth year of our Lord, could possibly doubt, that a system rooted in a frizzled hangman, powdered, gold-laced, pumped, and white-silk stockinged, would see the very stars out! | И у кого же из посетителей монсеньера, собравшихся в его гостиных в лето Христово тысяча семьсот восьмидесятое, могла бы возникнуть даже тень сомнения, что такой превосходный строй, прочно опирающийся на палача в пудреном парике с буклями, в шитом золотом камзоле, в белых шелковых чулках и в туфлях с бантами не будет длиться вечно и не переживет вселенную? |
| Monseigneur having eased his four men of their burdens and taken his chocolate, caused the doors of the Holiest of Holiests to be thrown open, and issued forth. | Монсеньер принял от своих лакеев все, что почтительно подносил ему каждый из них, и, выкушав шоколад, приказал открыть двери святилища и, наконец, вышел в зал. |
| Then, what submission, what cringing and fawning, what servility, what abject humiliation! | Боже, какими вдруг все стали угодливыми, смиренными, почтительными, предупредительными, раболепными! |
| As to bowing down in body and spirit, nothing in that way was left for Heaven-which may have been one among other reasons why the worshippers of Monseigneur never troubled it. | Как подобострастно кланялись, как простирались ниц! С каким самозабвенным усердием преклоняли душу и тело - где уж такой распростертой душе возносить молитвы к небу! На это ее не хватало - и, должно быть, это и была одна из причин, почему почитатели монсеньера никогда не тревожили небес. |
| Bestowing a word of promise here and a smile there, a whisper on one happy slave and a wave of the hand on another, Monseigneur affably passed through his rooms to the remote region of the Circumference of Truth. | Милостиво жалуя, кого - улыбкой, кого -обещаньем, осчастливив какого-то из своих рабов двумя-тремя словами, другому помахав рукой, благосклонный, величественный монсеньер шествует по всем залам вплоть до самой последней. |
| There, Monseigneur turned, and came back again, and so in due course of time got himself shut up in his sanctuary by the chocolate sprites, and was seen no more. |