| Если в лондонской конторе банка принимали на службу молодого человека, его засовывали куда-то в самые недра дома и выдерживали там, как сыр, до тех пор, пока он, созрев, не приобретал истинно теллсоновского вкуса и не покрывался голубоватой плесенью. |
| Then only was he permitted to be seen, spectacularly poring over large books, and casting his breeches and gaiters into the general weight of the establishment. | И только тогда его выпускали на свет и его можно было лицезреть - вооруженный очками, он сидел, уткнувшись в громадные конторские книги, и всем своим солидным обличьем вплоть до коротких штанов с гетрами вполне гармонировал с внушительным видом сего учреждения. |
| Outside Tell son's-never by any means in it, unless called in-was an odd-job-man, an occasional porter and messenger, who served as the live sign of the house. | У дверей теллсоновского банка, но отнюдь не внутри (за исключением тех случаев, когда его вызывали для поручений), постоянно околачивался некий субъект, "малый на все руки", исполнявший обязанности то рассыльного, то носильщика и служивший живой вывеской фирмы. |
| He was never absent during business hours, unless upon an errand, and then he was represented by his son: a grisly urchin of twelve, who was his express image. | Он никогда не отлучался в присутственные часы, если только его куда-нибудь не посылали, а тогда его замещал сын - препротивный сорванец лет двенадцати - вылитый портрет своего папеньки. |
| People understood that Tellson's, in a stately way, tolerated the odd-job-man. | Всякий понимал, что банкирский дом Теллсона разве что милостиво соизволяет терпеть у своих дверей эту личность на побегушках. |
| The house had always tolerated some person in that capacity, and time and tide had drifted this person to the post. | Почтенная фирма Теллсона с незапамятных времен терпела какую-нибудь личность на этой роли, и вот так-то однажды случай прибил сюда и этого человека. |
| His surname was Cruncher, and on the youthful occasion of his renouncing by proxy the works of darkness, in the easterly parish church of Hounsditch, he had received the added appellation of Jerry. | Фамилия его была Кранчер. В младенчестве, когда его крестили и крестный отец с крестной матерью, держа его над купелью в приходской церкви Песьей Балки, отторгли его от скверны и козней адовых, ему дали имя Джерри. |
| The scene was Mr. Cruncher's private lodging in Hanging-sword-alley, Whitefriars: the time, half-past seven of the clock on a windy March morning, Anno Domini seventeen hundred and eighty. (Mr. Cruncher himself always spoke of the year of our Lord as Anna Dominoes: apparently under the impression that the Christian era dated from the invention of a popular game, by a lady who had bestowed her name upon it.) |