| Все трое вскочили, чтобы принять участие в давке перед лифтами, и остатки табака высыпались из сигареты Уинстона. |
| Chapter 6 | VI |
| Winston was writing in his diary: | Уинстон писал в дневнике: |
| It was three years ago. | Это было три года назад. |
| It was on a dark evening, in a narrow side-street near one of the big railway stations. | Темным вечером, в переулке около большого вокзала. |
| She was standing near a doorway in the wall, under a street lamp that hardly gave any light. | Она стояла у подъезда под уличным фонарем, почти не дававшим света. |
| She had a young face, painted very thick. | Молодое лицо было сильно накрашено. |
| It was really the paint that appealed to me, the whiteness of it, like a mask, and the bright red lips. | Это и привлекло меня -- белизна лица, похожего на маску, ярко-красные губы. |
| Party women never paint their faces. | Партийные женщины никогда не красятся. |
| There was nobody else in the street, and no telescreens. | На улице не было больше никого, не было телекранов. |
| She said two dollars. | Она сказала: "Два доллара". |
| I— For the moment it was too difficult to go on. | Я... Ему стало трудно продолжать. |
| He shut his eyes and pressed his fingers against them, trying to squeeze out the vision that kept recurring. | Он закрыл глаза и нажал на веки пальцами, чтобы прогнать неотвязное видение. |
| He had an almost overwhelming temptation to shout a string of filthy words at the top of his voice. | Ему нестерпимо хотелось выругаться -- длинно и во весь голос. |
| Or to bang his head against the wall, to kick over the table, and hurl the inkpot through the window--to do any violent or noisy or painful thing that might black out the memory that was tormenting him. | Или удариться головой о стену, пинком опрокинуть стол, запустить в окно чернильницей -- буйством, шумом, болью, чем угодно, заглушить рвущее душу воспоминание. |
| Your worst enemy, he reflected, was your own nervous system. | Твой злейший враг, подумал он, -- это твоя нервная система. |
| At any moment the tension inside you was liable to translate itself into some visible symptom. | В любую минуту внутреннее напряжение может отразиться на твоей наружности. |
| He thought of a man whom he had passed in the street a few weeks back; a quite ordinary-looking man, a Party member, aged thirty-five to forty, tallish and thin, carrying a brief-case. | Он вспомнил прохожего, которого встретил на улице несколько недель назад: ничем не примечательный человек, член партии, лет тридцати пяти или сорока, худой и довольно высокий, с портфелем. |
| They were a few metres apart when the left side of the man's face was suddenly contorted by a sort of spasm. |