– Но не таких, – ответил Вик неудержимо дрожавшим голосом. Даже рука, в которой он держал прохладный пульсирующий камень, тряслась как осиновый листок.
– Так почему же этот такой особенный?
– Это драконье сердце, – сказал Вик.
– Правда? – спросил дракон, почесывая задней лапой под массивной челюстью. Когти резко скреблись о драконью чешую, и у Вика от этого заболели зубы.
– Да.
Дракон молча посмотрел на Вика, потом раскинул крылья, чтобы подчеркнуть свои размеры.
– Ты такой мелкий, половинчик. Вряд ли у тебя есть место для мозгов, а туда же, заявляешь, что знаешь недоступные тебе вещи.
– Я знаю о драконьих сердцах, – возразил Вик. – Я знаю, что драконы иногда вынимают собственные сердца ради неуязвимости в бою.
– Ты, – медленно сказал дракон, – напоминаешь мне мышь. Жалкого маленького мышонка, которого не стоит даже есть. – Дракон наклонил голову в другую сторону. – Но я тебя съем, мышонок.
Вик медленно попятился от дракона. Щель с лавой была всего в сорока футах от него.
– Ты куда, мышонок? – Шенгарк свернул свой хвост, как кот, и от всей души потянулся. Из-под него с мелодичным звоном посыпались золотые монеты.
– У т-тебя п-плохо пахнет изо рта, – выговорил Вик.
– Правда? – Шенгарк, похоже, ни капли не обиделся. – Наверное, я переел двеллеров. Гоблины приносят мне старых и больных из тех, что они ловят. Но иногда я нарочно требую молодых, потому что мне нравится злить гоблинов, да и молодые двеллеры куда слаще. Особенно если я их поджарю своим дыханием до хрустящей корочки, да чтобы они покричали хорошенько, пока не умрут.
Вику стало нехорошо. Он молча попятился.
– Допустим, ты прав и это драконье сердце, – сказал Шенгарк. – Но почему ты решил, что оно мое?
– А кому же еще оно может принадлежать? – поинтересовался Вик.
– Другому дракону. Ты же знаешь, что мне подчиняются другие драконы, правда?
– Да.
– Так откуда ты знаешь, что у тебя нужное драконье сердце, если это вообще драконье сердце?
Голос Вик дважды предал его, издав булькающий звук прежде, чем он смог заговорить.
– П-потом-му что т-ты бы м-меня ин-наче уже съел или изжарил. – Он продолжал пятиться и почти добрался до края пропасти. Он уже чувствовал спиной жар лавы.
– Правда? – дракон принял невинный вид.
Маленькому библиотекарю было ужасно противно оттого, что его шантаж явно имел успех. Теперь он стоял на самом краю щели с лавой. Кобнер медленно продвигался к щиту, стараясь не привлекать внимания дракона.
– Ты меня плохо знаешь, мышонок, – сказал дракон. – Я люблю поиграть с добычей, прежде чем съесть ее. – Он выпрямился и встал с кучи, направляясь к Вику. – А теперь отдай мне камень, иначе твоя смерть будет по-настоящему ужасной.