Для понимания истоков и сути профессионального «секрета» В.О. Богомолова многие критики и литературоведы просили Владимира Осиповича ответить на ряд интересующих их вопросов. В архиве В. Богомолова сохранились несколько таких анкет-вопросников, в том числе известного критика Л. Лазарева (тогда заместителя главного редактора журнала «Вопросы литературы»). Было задумано в рамках «круглого стола» «Литературной газеты» провести цикл бесед, в которых бы сам автор ответил на подготовленные ими вопросы:
— как, когда и с чего началось Ваше творчество?
— у кого из писателей Вы учились?
— кто из писателей Вам более других близок?
— кроме художественной литературы — какого рода книги Вас интересуют: мемуарные, документальные, исторические исследования?
— что вызвало у Вас желание попробовать свои силы в литературе, когда и как это произошло?
— как возникает замысел произведения?
— когда Вы начинаете работать над произведением, ясны ли основные его персонажи, главная линия сюжета, финал, к которому Вы приведете героев? или это в процессе работы уточняется? существенно меняется?
— что для Вас была война?
— каким Вы вошли в войну и каким из нее вышли?
— в какой мере в своих произведениях Вы опираетесь на то, что видели и пережили на фронте сами?
— есть ли прототипы у героев или это образы собирательные?
— используете ли Вы известные Вам случаи, фронтовые эпизоды в качестве «модели», «натуры» или они полностью плод Вашей фантазии?
— в Ваших книгах поражает огромное количестве конкретных, точных деталей психологии, быта, речи именно того времени и той среды — как это вам удается?
— введение в текст романа и повести «Иван» документов — это прием для создания иллюзии достоверности?
— почему Вы не вступали в Союз писателей?
— Вы получаете довольно много писем от читателей, какого характера эта почта?
— помните ли Вы тот миг, когда у Вас возникло стремление писать? Был ли это зов судьбы или мелькнувшая в сознании мысль — побуждение зафиксировать на бумаге наиболее яркое, сильное впечатление о пережитом? Понятно, что это — природный дар, Божья искра, но, может, все-таки есть какая-то внешняя побудительная причина для того, чтобы сей дар не только обнаружился, но стал даже не профессией, а смыслом жизни? Или это Вам неважно — когда и как?
Владимир Осипович категорически не отказался, даже поначалу согласился, но, к большому сожалению организаторов, все так и осталось на уровне проекта. В.Богомолов был убежден, что комментировать сделанную работу, а тем более уточнять или прояснять написанное произведение, — занятие, по меньшей мере, довольно странное; считал, что все, что он хотел сказать, — уже сказано в его произведениях, и желал лишь, чтобы о его книгах судили не по законам внешнего успеха, а по законам литературного мастерства, все остальное — и личность автора, и его частная жизнь, и детали творческой работы и многое-многое другое — суета сует.