Пассажиры в основном были гражданские. Все были разбужены резкой остановкой поезда и судачили по этому поводу; высказывались самые различные предположения. Сержант светил фонарем; Андрей машинально просматривал документы и так же машинально задавал положенные в таких случаях стереотипные вопросы: «Откуда едете?.. Куда?.. Кем выдан пропуск?..» и так далее. Мысленно же он находился в другом конце вагона.
Мандата на право проверки никто не требовал. Андрей проверял уже третье купе, когда поезд снова тронулся.
— Лейтенант, — крикнул Никитин, — сходим!
Андрей, поняв, что все уже сделано, поспешил вслед за патрулем покинуть вагон.
* * *
— ...пропуск, броня — все в порядке, — докладывал коменданту Никитин, когда Андрей вошел в кабинет. — Командирован со станции Котельнич, следует в Гродно к месту постоянной службы. С женой и двумя детьми...
— Откуда д-дети? К-какая жена? — перебил Андрей изумленно и растерянно. — Не может быть!
— Тот самый, что вы указали. Во втором купе. Невысокий, толстый. Железнодорожник. Других там не было!
— Он п-поляк?
— Поляк? — Никитин от души расхохотался. — Вятский!.. Его же видно — наш брат, Ванька!
— Перестаньте, — строго остановил комендант. — Вас спрашивают серьезно. Фамилию вы установили?
— А как же?.. Шишков Федор Алексеевич, девяносто шестого года, родом из Зуевки Вятской губернии... Они сели в Минске — проводница подтвердила... А здесь он вылезал за кипятком...
* * *
— Ты упустил его по дороге, — заключил Алехин, выслушав Андрея.
Они снова лежали в холодной мокрой траве, наблюдая за домом. Еще не светало.
— В поезде ты наткнулся на другого... наверно, похожего... — невесело продолжал капитан. — Все остальное было впустую...
35. Все же поставим точку. . .
Оставив Блинова наблюдать, Алехин на полуторке — Хижняк с вечера спал в машине на соседней улице — помчал в предрассветной полутьме к аэродрому.
Мокрое обмундирование холодным компрессом липло к телу. За ночь он так продрог, его било как в лихорадке. Сейчас бы пробежаться для согрева, да не было времени.
Город еще не проснулся. За всю дорогу к аэродрому он повстречал лишь четырех одиночных военных — ни одного гражданского — да два грузовика с ночными пропусками на лобовых стеклах.
Поляков, как и у себя в Управлении, в гимнастерке без ремня, с расстегнутым воротником сидел за столом в зашторенном кабинете начальника отдела контрразведки авиакорпуса и колдовал над листом бумаги. На приветствие Алехина он, подняв голову, рассеянно ответил: «Здравствуй... Садись...»
— Они в доме, — сообщил Алехин.
— Застыл?