– О, Томми! Ты закопала свой талант. Тебе нужно было стать тореадором.
– Очень глупо! – возразила она и опять ощутила прилив радости от этого танца, который они так роскошно исполняли вдвоем и который делал цвета ярче, а шампанское – кипящим. Но он вызвал к жизни и тонкий бесполезный голосок, который без устали нашептывал у нее в голове: «Не кусай его, не кусай его, не кусай его!» – Быки бросаются даже на самую незначительную приманку. Прямо как мужчины. Примитивные, предсказуемые твари. Как и большинство из вас.
– Очень правильно! – сочувственно поддакнул Джонатан. – Такие же предсказуемые, как и большинство из вас.
Хм! Не этого Томми от него ожидала.
– Уверена, что не знаю…
– …что солгала, сказав, будто тебе это безразлично? Конечно, знаешь. Что пытаешься заставить меня поцеловать тебя? Мы оба это знаем. Ой, я краснею! Лучше сказать, побуждаешь меня поцеловать тебя.
Редмонд смеялся над ней. Потом шлепнул рукой по столу с одной стороны от нее и другой – с другой стороны.
Томми поняла, что попала в хорошо расставленную ловушку.
Так они стояли совершенно неподвижно, совсем близко, но не касаясь друг друга, достаточно долго. Теперь они дышали в унисон. Томми боялась пошевелиться, потому что тогда пришлось бы дотронуться до Джонатана, но в последние секунды она решила, что ей этого хочется даже больше, чем дышать. Сердце в груди стучало громко, как пара кастаньет. Его дыхание касалось ее подбородка. При желании она могла бы пересчитать все его реснички, одну за другой. «У него глаза голубые!»
Откуда-то издали, словно с расстояния в тысячу миль, долетали слабые звуки бала. А из глубин сознания доносился голос разума, который не уставал предостерегать ее.
– Я могу заставить тебя испытать… сильнейшее чувство, – наконец шепотом предложил Джонатан. Как нечто само собой разумеющееся. Словно они скучали вместе летним днем и не знали, чем себя занять.
– Сомневаюсь.
Он слабо улыбнулся, почти с жалостью. Потом выпустил Томми из заключения, взяв ее голову в свои руки. Большие, уверенные руки. Ее голова легко уместилась в них.
Приподняв одну бровь, Джонатан посмотрел на нее долгим взглядом, говорящим: «Смотри, как все просто!»
Затем приник к ее губам своими.
Никакой тонкости в обращении на этот раз. Только жадная, обоюдная конкуренция за наслаждение, за насыщение. Томми хотела знать – ей нужно было знать, – так ли это было хорошо, как осталось в памяти. Ее руки в перчатках зарылись ему в волосы. Она притянула Джонатана к себе, чтобы открыться навстречу ему, чтобы взять у него все, что можно. От его губ веяло жаром и ароматом коньяка. Их языки встретились, играя друг с другом. И точно так же с головокружительной скоростью вспыхнуло желание. Острое, как кинжал, желание!