С губ Томми сорвался странный звук – то ли смех, то ли стон, то ли вскрик отчаяния. «Нет, нет, нет! Пожалуйста, нет! Не может быть так чудесно!»
– Почувствовала что-нибудь? – Редмонд остановился, чтобы, не отрываясь от ее губ, пробормотать свой вопрос.
– Хочешь произвести на меня впечатление? – буркнула она в ответ.
И услышала, как он коротко рассмеялся, уткнувшись в ее горло. Его губы уже спустились туда, к тому чувствительному местечку у нее под подбородком. А в это время его руки, изумительно смелые, слишком уверенные и быстрые, чтобы Томми успела им воспротивиться, соскользнули вниз, к ее грудям. Нащупав соски, торчавшие, как кончики писчих перьев, Джонатан принялся ласкать их подушечками больших пальцев через шелк платья. Волна жара затопила ее, колени подогнулись. Джонатан почувствовал, как она обмякла. Его колено оказалось у Томми между ног, руками он подхватил ее под ягодицы, чтобы поддержать, и неожиданно они прижались друг к другу бедрами.
– Я могу заставить тебя чувствовать. Я могу заставить тебя кричать. Я могу заставить тебя достичь вершин блаженства.
Его голос звучал хрипло, жадно. Как вызов и как просьба одновременно. Такой восхитительный и непристойный, не вызывающий доверия такой опасный. У Томми потемнело в глазах.
– Нет, не сможешь, – произнесла она отрывисто и хрипло. В голосе слышался и вызов, и предупреждение.
Теперь они не смеялись.
– Ты уже по ту сторону. – И, словно подтверждая свои слова, Джонатан еще сильнее прижал ее к себе, чтобы Томми ощутила, насколько он возбужден. У нее перехватило дыхание.
Ее колебание длилось недолго.
– Поторопись, – выдохнула она.
Они превратились в сообщников. Джонатан издал короткий смешок и задрал ей юбки.
– Смотри мне в лицо, не отводи глаз.
Томми сделала, как было сказано. Их взгляды встретились. Его рука проскользнула между ее бедер. Она увидела, как в глазах Джонатана промелькнула боль, а может, и удивление. Это выражение почти обезоружило ее. Он, не торопясь, наслаждался ею. И ничего не мог с собой поделать.
Томми ожидала, что движения его руки будут более требовательными. Но ей стало понятно, что Джонатан, касаясь ее, наслаждается атласной кожей, скрытой между бедрами. Его пальцы проникли глубже, туда, где она была скользкой и горячей.
– Ты вся… такая влажная…
Охрипший голос, тяжелое дыхание, словно опалявшее ей кожу, волна новых чувств чуть не заставили ее склониться.
Томми не могла говорить. Из-за своего прерывистого дыхания, она почти не слышала, что он говорил. Откинув голову назад, Томми перехватила свое отражение в серебряном канделябре – лицо раскрасневшееся, с полузакрытыми глазами, искаженное гримасой. Его пальцы действовали с завидной сноровкой. Джонатан знал, чего хочет, и знал, как этого добиться. Через несколько секунд Томми уже терлась бедрами о его руку, которая быстро описывала круговые движения, а напряжение нарастало, нарастало и нарастало, пока наслаждение с грохотом не промчалось сквозь нее, как стена огня. Джонатан прикрыл ей рот другой рукой.