– Благодарю вас, господин Чарлз, – строго проговорил Джонатан. – Это наш первый урок, и поэтому я должен вас предупредить, что джентльмены не барабанят пятками по сиденью. А еще джентльмены никогда не забывают поблагодарить, даже если нужно поблагодарить за прекращение пытки. Кстати, когда вы стучите пятками, это совершенно точно раздражает других пассажиров в карете.
Чарли наверняка не понял, что это означает на самом деле, но явно ухватил суть, потому что заразительно улыбнулся.
– Хорошо, приятель.
Джонатан вздохнул.
– Для тебя, Чарли, я – мистер Френд.
К счастью, Чарли буквально через несколько секунд задремал, закинув ноги на сиденье и упершись ими в стенку. Голова его покоилась на коленях у Томми.
Она осторожно укутала его шалью, продолжая удерживать одной рукой.
– Какой ужасный взгляд имеется в вашем арсенале, мистер Редмонд, – понизив голос, ехидно заметила Томми. – Теперь, наверное, у меня появится несколько седых волос.
Джонатан покачал головой.
– Они жутко утомляют. Все время так и тянет гаркнуть: «Нельзя!» – или: «Прекрати!», – или: «Тихо!», – или: «Замолчи!». Они абсолютные анархисты. У животных больше разума по сравнению с этими созданиями.
– С детьми?
– С кем же еще!
О, как бы сейчас Вайолет смеялась над ним!
Редмонд посмотрел на худую, со следами от кандалов ногу Чарли, торчавшую из-под шали, и ему стало не по себе. Да, он выкрал бы его опять!
Повисла тишина. Нервы постепенно успокаивались. Томми смотрела в окно, скорее всего, не видя ничего. Джонатан наслаждался тем, как теплое солнце мягко высвечивает ее лицо, точеную линию подбородка, высокие скулы.
Он все пытался решить, задать ли ей вопрос, который занимал его. Но выбора не было. Это мучило, как заноза. Ему нужно было получить ответ.
– У него такие же шрамы на лодыжках и запястьях, как у тебя.
Томми едва заметно выпрямилась.
– Правда? – рассеянно спросила она. А сама без явного интереса продолжила смотреть в окно.
Джонатан боялся задать свой вопрос. Но деваться было некуда.
– Тебя заковывали в кандалы на фабрике, Томми? Работный дом продал тебя на фабрику?
Она медленно повернулась к нему. Ее взгляд, словно успокаивая, задержался на нем. Томми ответила очень сдержанно и безо всякого выражения:
– Да.
Джонатан молчал. Он словно оглох и несколько мгновений слышал только пронзительный вой в ушах. Ему пришло в голову, что каждая клеточка его тела таким образом протестует против того, что маленькую рыжеволосую девчонку заковывали в кандалы.
Ее били?
Он почувствовал, что ему не хватает воздуха.
Запястья и лодыжки у нее и теперь были тонкими и хрупкими. С глянцевыми шрамами, уже не так заметными сейчас. Но они останутся навсегда. Навсегда! Редмонд пытался не смотреть на них.