Он сделал глубокий вдох – все, на что он сейчас был способен.
– Почему тебе так важно это знать? – спросила Томми в ответ на его молчание. Голос у нее был спокоен.
– Потому что тебе не хотелось, чтобы я узнал об этом.
У него это вырвалось раньше, чем он понял, что хотел сказать на самом деле: «Потому что я хочу понять тебя».
Поздно! Он тонул, погружаясь все глубже и глубже. На него действовала какая-то особая сила притяжения. Чем больше он пытался сопротивляться, тем больше запутывался и тем меньше думал о своем затруднительном положении.
– Но не потому что я до сих пор страдаю от той травмы, или потому что мне стыдно, или потому что мне немыслимо трудно говорить об этом. Выражение твоего лица переменилось. В Итоне ведь не заковывают мальчиков, не так ли?
– Нет, – после паузы сказал он.
– Значит, тебе просто нужно во всем разобраться, я так понимаю.
Джонатан молчал. Довольно долго, чтобы Томми смогла ощутить слабый налет самодовольства в своем собственном тоне. Довольно долго, чтобы тишина превратилась в мягкий укор.
– Мне не хочется представлять тебя закованной в кандалы. Ни в коем случае! – наконец выговорил Джонатан едва слышно.
Руки у него были ледяные. Лицо окаменело. Ему показалось, что вся кровь отлила от него.
Они, не отрываясь, смотрели друг на друга, а за окном проплывали живописные сельские пейзажи. Их никто не преследовал: ни лающие собаки, ни крестьяне с вилами и факелами. Вообще никто. Как легко, оказывается, выкрасть ребенка.
Ребенка, который никому не нужен. Который, как одноразовая растопка для печи – сгорела, и до свидания.
Томми когда-то тоже была такой.
– Джонатан… – неожиданно тихо заговорила она. Наклонившись к нему, Томми мягко положила руку ему на колено. Она пыталась отвлечь его от картины, которую он сейчас себе вообразил. И она знала, как успокоить, как утешить, потому что сама вынесла немало.
Редмонд набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. И кивнул ей.
Томми мягко убрала руку.
На самом деле они сейчас должны были быть в объятиях друг друга, а его рука – залезть к ней под юбки.
Томми снова откинулась на спинку сиденья. Такого не должно быть. Они ведь друзья!
– Как же так получилось, что ты превратилась в… – Джонатан описал в воздухе руками что-то похожее на очертания ее фигуры.
– …в образец женственности? Что ж, меня заковали после первого побега. Им удалось поймать меня. Тогда мне было восемь лет. Но во второй раз меня не поймали. Я сумела сбежать.
– Как?
– В углу двора я нашла сухую ветку, более-менее толстую, спрятала ее в юбках, а потом старательно ее заострила. Постепенно, раз за разом, о спинку моей кровати. Они заковали меня, и все то время я была с ними приторна, как имбирный леденец. Я действительно поняла, в чем тогда заключалась моя ошибка. Это было очень полезно! Они были очарованы. И после того как свинья-мастер расковал меня и все трепал языком насчет того, что мне нужно исправиться, я просто выжидала удобный момент. Когда никто не увидит. Потом такой момент настал. Я воткнула в него свое оружие.