Он внимательно прислушался. Хор пьяных голосов то возникал, то резко стихал, когда дверь паба захлопывалась со стуком. Пели там что-то похожее на «Балладу о Колине Эверси».
Томми повернула ключ в двери, и та со скрипом отворилась. Она поманила Джонатана, и он вошел внутрь. Дверь захлопнулась за ним с каким-то безвозвратным звуком.
– Пора доставать пистолет?
– Не глупите! – рассеянно ответила Томми.
Зажженная лампа дожидалась их на крюке за дверью. Томми взяла ее и по узкой деревянной лестнице стала быстро спускаться вниз. Джонатан пошел следом, держась руками за стены для равновесия. Они миновали короткий узкий коридор и оказались на пороге небольшой, красиво обставленной комнаты, освещенной огнем, потрескивавшим в камине.
Удивленный Джонатан замешкался на пороге. В комнате было светло и тепло, элегантность ее убранства вызывала в памяти изысканные линии бокальчика для коньяка. У стены, как ласковая кошка, выгнувшая спинку, стоял диванчик с бархатными простеганными сиденьями кораллового цвета. На полу лежал ковер, по кремовому и коричневому полю которого шел узор из цветов и абрикосов. Шторы из тяжелого бархата все того же кораллового цвета были плотно задернуты. Мебель, судя по всему, подбирали тщательно. Джонатан определил, что это Чиппендейл. Перед камином стоял французский экран, отчего свет в комнате был приглушенным. Дальняя стена казалась какой-то необычной, словно была оклеена черно-белыми обоями.
Джонатан вздрогнул. Чертова стена… шевельнулась.
Он вдруг подумал, что, возможно, пощечина Филиппы как-то отразилась на его умственных способностях. Потом с облегчением расслабился, потому что сообразил – это не стена.
То был мужчина. Из того сорта людей, которых легко можно принять за стену.
Лысой головой, которая блестела, будто фарфоровая, он почти упирался в потолок. Лоб пересекали четыре морщины, как нотный стан. Его плечи были шириной с диванчик, а в обхват мужчина был таким, что казалось, будто он уже проглотил такой же диванчик. В ухе золотом сверкнула серьга, прямо как у пирата.
На нем была черная с белым форма дворецкого без единого пятнышка.
– Добрый вечер, Резерфорд.
– Позвольте вашу накидку, мисс Томми. И ваш плащ, сэр.
Он низко поклонился Джонатану. Голос у него был… Так говорил бы бог Посейдон, подумал Джонатан. Откуда-то из глубины. Словно голосу требовалось преодолеть мили и мили, чтобы достичь поверхности. Джонатан застыл в восхищении тем, что за создание представлял собой этот человек. Он медленно повернулся к нему спиной, чтобы Резерфорд деликатно помог ему снять плащ. Джонатан продолжал наблюдать за ним через плечо.