– Тем не менее я думаю, что вы найдете во мне основательного и деликатного любовника, мисс де Баллестерос.
Томми никак не могла решить, какое из этих слов ужасало ее больше.
Она задрожала всем телом.
– И не сомневаюсь, что, несмотря на загруженность, вы сумеете отыскать время, чтобы принимать меня. Я человек благоразумный. Одного раза в неделю будет достаточно. Начнем прямо завтра?
Доктор закрыл свой чемоданчик и сдержанно улыбнулся ей профессиональной улыбкой.
– Вы, доктор, разумеется… говорите несерьезно?
Он удивился.
– Я никогда не шучу.
Вот этому Томми поверила.
– Но ваша жена… – Вдруг он женат?
– Она ничего не узнает, не так ли? А для такой женщины, как вы, еще один мужчина не будет в тягость.
Томми резко выпрямилась в полный рост, как разъяренная кобра. Ее захлестнула такая ярость, что даже Доктор почувствовал это, потому что в первый раз он вдруг моргнул.
– Боюсь, я не поняла, что означают ваши слова: «такая женщина, как вы». – Голос ее звучал ровно. – А то, что вам вздумалось заявить такое, свидетельствует о том, что вы совершенно не знаете меня, я уж не говорю об абсурдности каких-то там «сердечных взаимоотношений», которые нас якобы связывают.
Он сочувственно улыбнулся, словно оба прекрасно понимали, что Томми говорит неправду.
– Девочка завтра еще будет здесь, Доктор.
– Ну я ведь не животное, мисс де Баллестерос. В двери ее комнаты имеется замок. Много времени это не займет. Полагаю, что все закончится быстро, потому что я долго мечтал об этом моменте, а предвкушение лишь ускоряет финал.
Его откровенность словно распахнула перед Томми окно, полное ужасов. Она застыла, поневоле представив, что он вообразил себе.
– Я вернусь завтра, чтобы забрать то, что мне причитается, и рассчитываю на то, что вы разумная женщина и никуда не уйдете. Так или иначе, мисс де Баллестерос, я получу то, что принадлежит мне по праву. Мне кажется, что по размышлении вы согласитесь со мной: оплата услуг бартером – это честная сделка, которая значительно облегчит вам бремя нежелательных расходов.
– О, Доктор, да вы, оказывается, добрый самаритянин, который изо всех сил блюдет мои интересы.
– Доброго вам дня.
Он надел шляпу, поклонился и ушел. Заложив на засов дверь, Томми привалилась к ней.
Подумать только! Вот еще одна головная боль.
На следующее утро вместе с неожиданной, зловеще толстой пачкой приглашений, на которую, приподняв брови, с улыбкой указала мать, Джонатан получил пакет из коричневой бумаги, перевязанный шпагатом и адресованный лично ему. На месте отправителя значился какой-то Томас Б.